Украденная память
Шрифт:
Осталось просто лежать и ждать, когда меня окутает тихий и спокойный сон.
Но мой кошмар вернулся.
Глава 9
Мне очень холодно.
Над равниной дует сумасшедший ветер. Мороз не просто щиплет кожу, он уже пробирает до самых костей. Я слышу вой бури не только в ушах, я ощущаю его всем нутром. Я чувствую, как леденеет тело; никакой – даже самый холодный – обыкновенный ветер не сумел бы сотворить ничего подобного.
Лёд…
Все мои друзья мертвы. Осталась только птица. Птица с перьями цвета пустоты. Птица с чёрными ониксовыми глазами, сидящая на изогнутой скрюченной ветке.
Я один.
– НЕТ, ТЫ НЕ ОДИН, – говорит птица.
Я гляжу вниз и понимаю, что она не лжёт. Подо льдом кто-то есть.
Я всматриваюсь изо всех сил, и ветер, словно желая помочь мне, сдувает пепел, покрывающий равнину. И теперь я вижу её – пятилетнюю девочку с длинными чёрными волосами, заплетёнными в косу. Её губы шевелятся. Она молит меня о помощи, а я ничего не слышу. Ледяная ловушка скрадывает её слова. Но я вижу страх на её лице.
Эмма Лизл. Не знаю как – но я понимаю, что это она. Эмма скребёт ногтями стены своей ледяной тюрьмы. Царапает и царапает, раздирая пальцы в кровь. Она в ужасе. Она что-то кричит мне.
А я ничего не могу поделать.
– Отпусти её! – умоляю я.
И птица отвечает:
– НЕТ.
Дует ветер, унося прочь мои слова.
– Она невинна! Она не сделала ничего дурного!
– ВСЕ ОНИ НЕВИННЫ. ВСЕ ОНИ БЕЗГРЕШНЫ. МОИ НИ В ЧЁМ НЕ ПОВИННЫЕ И НЕ СДЕЛАВШИЕ НИЧЕГО ДУРНОГО МАЛЕНЬКИЕ ИГРУШКИ. ВСЕ ОНИ ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ НА ВЕКИ ВЕКОВ.
И вдруг я вижу: Эмма там не одна. Равнина простирается до самого горизонта, а подо льдом плачут и кричат дети, пытаясь вырваться из плена. Их сотни, тысячи, миллионы. Все они в ловушке, запертые в ледяной тюрьме.
Птица с перьями цвета пустоты и ониксовыми глазами смотрит вниз. И эти каменные глаза сверкают, а над равниной эхом разносятся её жуткие слова.
ТЫ
ТОЖЕ
ПРИНАДЛЕЖИШЬ
МНЕ
Меня разбудил крик. И я не сразу понял, что это кричу я сам. Обуянный паникой, я пытался выдрать руки изо льда – пока не сообразил, что никакого льда нет. Когда сон отступил, я понял, что лежу в постели в маленькой хижине. Меня душили рыдания, руки дрожали, шея была влажной и липкой от пота. И лицо оказалось мокрым, но не от пота, а от слёз. Я плакал.
Несколько секунд я лежал неподвижно, глубоко дыша и слушая потрескивание огня. А потом понял, что рядом кто-то есть. Малышка сидела возле моей кровати,
Она осторожно посадила птицу на кровать. Голубка взмахнула крыльями и прыгнула ко мне на колени. Трясущимися руками я взял её и прижал к щеке.
– Спасибо.
Девочка отвернулась.
– Постой.
Она замерла.
– Ты тоже их видишь? – спросил я. – Сны… про птицу. Тебе тоже это снится?
Малышка не ответила. Она вернулась к тюфяку и свернулась калачиком на соломе. Так мы и лежали в тишине – каждый на своей постели, и никому из нас не хотелось засыпать.
Понедельник, 21 декабря 1665 года
Nihil autem opertum est, quod non reveletur;
neque absconditum, quod non sciatur.
Глава 10
Утром я переоделся в «свою» одежду – ту, в которой меня нашли на берегу. Этот костюм был не слишком-то приспособлен для морозной погоды, и я с благодарностью принял подарок Роберта – шерстяную рубаху, великоватую мне, и штаны из оленьей кожи. Их я натянул поверх собственной одежды – плюс вчерашний плащ из дублёной овчины, перчатки и шляпу. В таком наряде я выглядел малость нелепо, зато было тепло.
Роберт пришёл с первыми петухами – принёс еду и кое-какие вещи для путешествия в Ситон. Ломтики свежеиспечённого хлеба, щедро намазанные сливками и клубничным вареньем, на вкус оказались просто божественны – сытные и сладкие, они пахли парным молоком, орехами, клубникой. Отведав их, я задумался: может, стоило бы просто остаться на ферме и подождать возвращения Сибил? Но это означало ещё один день без ответов на терзающие меня вопросы и ещё одну ночь, наполненную кошмарами. Мне нужно было что-то предпринять. Даже если в Ситоне ничего не выяснится, по крайней мере, я не буду бездействовать.
Я спросил Роберта, есть ли, помимо карты, какие-нибудь указания насчёт путешествия.
– Легче всего двигаться по ручью, – сказал он. – Побережье изрезано опасными обрывами, а все дороги завалило снегом. Идите медленно, но оставайтесь возле воды. Тогда вы точно не заблудитесь.
Он указал на картинки, нарисованные Уизом:
– Ситон вы не пропустите. Поместье баронета Дарси тоже легко найти: его дом похож на замок с башней в центре.
– А хижина ведуньи?
– Тут немного сложнее. Она недалеко от поместья Дарси, но не у реки, а в лесу. Примерно в полумиле к северу от западного рукава реки вы увидите дерево, похожее на искорёженного великана. Оттуда пройдёте четверть мили на восток и найдёте её. Сибил живёт одна.
В голове раздался странный зон. «Великан, – подумал я. – Где я видел его раньше? И видел ли?.. Или…»
Вдруг вернулся Голос.
Великан, – сказал он. – Думай о великане.
Я представил великана. Высокого, сильного и, может, самую малость полноватого. Или он был полноватым? Потому что больше его не было.
Где я его видел?..
И тут же я понял. В своём сне.
Да. Там был великан —
в моём сне.