Украденное детство

Юдина Вера

Мила продолжала мотать головой, затем вдруг начала нервно озираться по сторонам, закачалась их стороны в сторону. И в тот момент Волков вспомнил, что в памяти ее начали всплывать образы. Темная комната. Она над постелью брата, выдергивает из его тела нож. Кровь брызгает ей на лицо. Она берет брата и вырывается из дома. Ей кажется что ее преследуют. Ей все кажется. Все это не правда. Все ложь. Все путается.

Мила бросает затравленный взгляд в угол комнаты и видит силуэт Никиты – он весь в крови, лицо, тело и руки. Он смотрит на нее осуждающе и шепчет одними губами:

– Помоги.

Мила заламывает руки.

–

Как?

– Помоги.

– Как мне помочь тебе? Как? Как?

Она вновь начинает качаться из стороны в сторону, начинает действовать лекарство и девушка медленно погружается в сон.

Волков бережно опустил ее на постель, укрыл одеялом и вышел.

Музыка стихла и в окно застучал сильный дождь. Комната наполнилась громкими звуками беснующейся природы, но Мила продолжала безмятежно спать. После всего пережитого, она еще не скоро придет в себя. Еще многое ей придется узнать о той проклятой ночи. Со многим придется смириться, и слишком многое поведать.

Вернулся Волков, заботливо обработал ей царапины, задвинул занавески, погасил свет и вышел.

Глава 9.

Волков спустился в гостиную.

Светлана сидела в кресле и безразлично листала женский журнал.

Он с ужасом вспомнил, что когда она открывала ему дверь и дом наполнился жутким криком, Светлана лишь бросила холодный взгляд на лестничный пролет.

– Что это? – воскликнул Волков.

Светлана передернула плечами.

– Вам виднее, вы же ее выпустили.
– Она упрекала доктора, за то что ее дочь находилась дома.
– Она же чокнутая.

– Господи, она же ваша дочь. – возмущенно воскликнул Волков, оттолкнул Светлану и бросился в комнату девушки.

Его удивил тот факт что девушка запиралась в собственном дома, но больше он разозлился, когда увидел в каком она состоянии. Ее поведение явно говорило о том, что девушка не только не принимает лекарства, но в ее сознании уже произошел рецедив. Девушка вновь подверглась галлюцинациям. Волкова поразило безразличие матери к ее крикам и он решил немедленно в этом разобраться.

– Почему вы не следите за ее лечением? Она должна была принимать препараты. – сердито спросил Волков.

– Она их принимала. – сухо ответила Светлана.

– Не правда. Давно у нее начались припадки?

– Несколько дней назад.

– Почему же вы только вчера позвонили?

– Мы думали что у нее это пройдет. Но она снова начала разговаривать с зеркалами. По ночам стонет и воет. А вчера напала на меня с вопросами, и ее взгляд… я уже видела этот взгляд у нее, в ту ночь… Безумный, дикий, опасный, словно это другой человек.

Светлана достала сигарету и закурила.

– Вы ведь заберете ее обратно?

Он прошел в комнату и сел в кресло напротив Светланы.

– Не вижу смысла, - признался Волков.

Светлана едва не подавилась табачным дымом, от возмущения.

– Что значит не видите смысла? Она безумна.

– Но она не опасна.

– Не опасна? Это чудовище двадцать семь раз воткнуло нож в спящего ребенка. Затем утащила его в лес и одному богу известно что собиралась с ним так сделать. Вы на самом деле считаете ее не опасной или адекватной?

– Мне сложно судить о психическом состоянии вашей дочери, пока я с ней не пообщаюсь. Но я уверяю вас, девочка не опасна.

Светлана возмущенно откинула

журнал.

– Да бросьте вы, что должно произойти, чтобы вы признали ее невменяемость? Она должна воткнуть нож мне в сердце? Напасть на меня спящую? Она безумна. Так же как ее мать.

Эти слова вырвались у Светланы случайно, и она тут же пожалела о своей вспыльчивости. Женщина попыталась взять себя в руки. Потушила сигарету и прикурила новую. Волков заметил что руки ее задрожали. По всей видимости она проболталась о тайне, которую не следовало открывать.

Волков подался вперед.

– Я видел ее свидетельство о рождении. В графе мать указано ваше имя. Вы отрицаете что Мила ваша дочь?

– Я не отрицаю.

– Но вы только что сказали…

Светлана колебалась несколько секунд, затем по всей видимости решила что лучше будет рассказать всю правду.

– Я расскажу вам все но дайте слово, что это останется между нами. И ни мой муж, ни тем более девчонка не узнают об этом.

– Я даю вам слово.

Светлана вновь потушила сигарету. Поднялась. Плеснула себе в бокал бренди. Волков от напитка отказался. Светлана вернулась в кресло и снова закурила.

– Если честно я не знаю, как все было на самом деле, но когда мы познакомились с мужем, у него уже была дочь. Он рассказал мне ужасную историю. Его первая жена пыталась убить девочку. Она выбросила девочку из окна многоэтажки, и сразу прыгнула следом. Мой муж в то время был на работе, а когда вернулся застал у себя дома милицию. Девочку спасли. Ей повезло, она упала на ветки и отделалась переломом. Ее мать упала рядом на асфальт и скончалась через час в больнице. В те времена мать Володи занимала какой-то важный пост в аппарате управления города и громкий скандал с безумством невестки мог повредить ее репутации. Дело замяли. Несчастную тихо похоронили, а вскоре, когда в городе случился ряд убийств, все заговорили о них и о безумной жене молодого офицера просто напросто забыли. Девочку записали на мое имя – Серафима постаралась. И я приняла ее как дочь. Я ведь тогда пожалела ее. Она была такой маленькой, напуганной, и я знала что она пережила. Я согласилась официально признать ее и стать единственной матерью. Позже муж достроил этот дом и мы всей семьей перебрались за город. Родился Никита. И все было замечательно. Мы были счастливой семьей. Я любила ее как родную дочь и часто жалела что не я родила ее.

Руки женщины дрожали, она замолчала, пытаясь справиться с эмоциями. Глотнула виски и поставила стакан.

– А теперь я жалею что эта тварь не подохла тогда! Ее мать была безумицей, чего я ожидала от девчонки. Вы как доктор знаете – безумие передается по наследству. Если бы я могла предположить. Если бы я тогда сказала ему нет и заставила отдать это чудовище ее бабке. Мой мальчик был бы сейчас жив.

Светлана уронила голову на руки и заплакала.

Волков подался вперед и заботливо дотронулся до руки безутешной женщины. Что она пережила, теперь становится понятна ее ненависть к девушке. Она воспитывала падчерицу, любила, а та безжалостно разделалась с ее сыном. И не важно какие были мотивы убийства, и что девушка была не в себе, надо отдать должное Светлане, что она сумела простить девочку – но так и не смогла принять обратно. Ее признание многое объясняло, и безразличие к девушке, и желание упрятать ее в больницу. Он понимал материнские чувства, но все же решил стоять на своем.