Украденное дитя
Шрифт:
Огонь неожиданно схлынул и – Эш еле успел выставить волшебный щит – на него рухнула стена, кажется, бывшего ресторана. А за стеной были сварившиеся омары.
Эш никогда не любил омаров, особенно сварившихся.
– Да не трону я тебя! – вздохнул он, смешно отплясывая посреди омарьевого моря, в которое превратился его путь. Звонко цокали фейрийские копыта. – Успокойся!
Иллюзия не исчезла, наоборот – омары оживились, встали друг на друга, собравшись в одного большого монстра-омара. Тот глянул на Эша и звонко щёлкнул
– Сейчас разозлюсь, – пообещал Эш и отмахнулся тростью.
Перед ним снова встал огонь, но стоило сделать пару шагов, как он обернулся морским берегом. Среди камней танцевала обнажённая Фрида, и луна красиво отражалась в её глазах, а на губах играла улыбка, обещающая небо в алмазах, и плевать, что сейчас оно затянуто тучами. «Иди ко мне…»
– Уже злюсь, – вздохнул Эш и постучал по гальке тростью.
Пламя дохнуло ему в лицо – десятки огненных лисиц встали на задние лапы и лихо заплясали перед обалдевшим фейри канкан.
Эш открыл рот и забыл закрыть.
– Там-там-там-там! – весело пело пламя.
В такт ему лисицы дружно поднимали лапы. И улыбались так бредово, что Эш не выдержал и захохотал. Одна из лисиц тут же отделилась от общего круга, на задних лапах подошла к фейри. И обернулась Фридой.
– Идём? – очаровательно улыбнулась она, протягивая мужу руку.
Эш осмотрел её, огненную и обнажённую, с ног до головы. Подумал: «Оригинал лучше», – и закричал:
– Держись подальше от моей головы! И не завидуй!
Танцующие лисы и Фрида осыпались искрами, а Эш закрыл глаза и сосредоточился.
– Довольно! – приказал он. – Успокойся.
Голову сдавила боль и чужая магия, в ушах раздался стон, превратившийся в рыдания… И внезапно всё исчезло, кроме пламени.
Усмехнувшись, Эш неторопливо направился в жаркое сердце пламени, пульсирующее и ослепительно-яркое. Там чувствовался живой источник, но Эша, если честно, не сильно волновало, что это. Главное, это надо успокоить, чтобы пламя стихло, а не знакомство с ним заводить.
Напевая нецензурную песенку, подслушанную в Нижнем, фейри поглаживал пламя, а про себя думал, что, может, ну его – пусть император сам тут всё тушит, а ему, Эшу, и так хорошо. Очень даже…
Потом ослепительно-алый цветок-сердце огня развернулся перед ним, раскрыл лепестки. И открыл дракона.
– Р-р-ра! – вопил дракон, запрокинув длинную чешуйчатую шею и поливая всё вокруг пламенем. – А-а-а-а-а!
Очень расстроенный был дракон.
Эш почесал левый рог, на мгновение отвлёкся, осознав, что тот весь в саже, а не в золотой пыльце. Тоже расстроился, но потом дракон завопил особенно оглушительно, и фейри сосредоточился на нём.
– Успокойся.
– А-а-а-а!
– Утихни!
– А-а-а-а! – самозабвенно стонал дракон. – Р-р-ра!
– Послушай, лично я не против, если ты решил стать огненным фонтаном…
– А-а-а!
– Не перебивай. Так вот, лично я не против,
– Р-р-ра!
– Да что с тобой говорить! – вздохнул Эш. И ткнул в драконий бок, под мышку кинжалом. Железным.
Дракон ошеломлённо замолчал. Опустил голову, нашёл взглядом Эша. Рассмотрел клинок, весь в чёрной крови. И ощерился.
– Да, железо, знаю… – начал было Эш.
Дракон пустил ему струю пламени в лицо.
– Неприятно, – закончил Эш, тронув рога. Ладони тут же испачкались в саже. – Сволочь, ты хоть знаешь, сколько я золотой пыльцы утром на них извёл?
Дракон не ответил. Он снова плюнул в фейри пламенем. Выдохся, закашлялся. Захлопнул пасть, сверкнув напоследок зубами – каждый величиной с тот кинжал, что держал Эш.
– Ты хоть представляешь, как нынче сложно найти золотую пыльцу? – голос Эша дрожал от ярости. – У меня… – Он случайно бросил взгляд вниз. И не хуже дракона завопил: – Моё пальто! Ты его испачкал!
Дракон закашлял пламенем.
– А если я так же сделаю? – ощерился Эш, для которого здоровенное чёрное пятно на бежевой дорогой ткани стало последней каплей.
– Уау? – удивился дракон и выпучил глаза.
Насмешливо, как показалось фейри. Эта тварь ещё и смеётся над ним!
«Ну всё!» – успел подумать Эш, прежде чем ярость огненной пеленой заволокла разум.
Очень скоро жандармы, полицейские из Тайного отделения и расколдовавшийся граф Цевет на пару с зеваками имели удовольствие наблюдать, как из огня на задних лапах, поддерживая передними хвост и балансируя крыльями, выбежал дракон. Следом – стая танцующих огненных лисиц, оглушительно хохоча и тявкая, а за ними – объятый пламенем рогатый фейри в одежде джентельмена.
– Ау-ау! – кричал дракон, что наверняка должно было означать «Помогите!»
– Там-там-там-там! – на манер канкана хихикали лисицы.
– Убью! – рычал рогатый фейри и звонко цокал копытами. Огонь стелился за ним, как шлейф.
Граф Цевет потёр глаза и усомнился, превратился он уже в человека или ещё сидит кроликом. Мало ли, что кролики видят, может, галлюцинации для них – это нормально?
– Ничего себе! – простодушно выдохнул кто-то из жандармов.
– А мой шёлк? – вторил ему бочковидный джентльмен.
Дракон с фейри пошли на второй круг.
– И-ха-а-а-а! – радостно завопили танцующие лисицы. Заметили людей и устроили канкан уже для них.
Граф Цевет снова потёр глаза. Лисицы не исчезли. Орущий ругательства на фейрийском рогатый монстр в одежде герцога Виндзора тоже никуда не делся, не говоря уже о драконе. А когда одна из лисиц, красиво проехавшись по каменной мостовой, остановилась прямо перед графом и с громким «Х-ха!» раскрыла объятья, граф не выдержал и повернулся к секретарю. У того вид был не менее обалделый, и Цевет облегчённо выдохнул: значит, ему всё это не кажется.