Украденное счастье
Шрифт:
— Я не могу. Я замужем, и муж убьет меня, если я стану разговаривать с посторонними, — быстро произнесла Эсма и добавила: — Пожалуйста, уходите!
— Рахмана ар-Раби нет дома, — напомнил юноша. — Айша в кухне. Слуги в доме. Мы здесь одни. К тому же я не совсем посторонний…
И все же он встал, еще раз извинился, поклонился Эсме и вышел из беседки, пряча улыбку.
Когда верховный кади вернулся домой, Айша познакомила его со своим племянником и попросила мужа разрешить Назиру погостить у них, сказав, что будет за ним присматривать. Юношу представили Эсме (уже закутанной
Ночью Рахман не пришел к молодой жене, поэтому она спокойно лежала и думала.
Никто и никогда не интересовался, что она читает и чем живет, ее сердце оставалось океаном тайн. Кувшин должен быть наполнен, сказал Назир. Сосуд ее души был полон потаенных страхов, унылых печалей и мрачных сомнений. Мысли о будущем, словно тень крыльев чудовищной птицы, заслоняли ей солнце. Но сейчас в этой тьме появился проблеск.
Эсма думала о том, что в доме поселился человек, которому небезразличны ее увлечения, а следовательно, ее мысли и чувства. От девушки не укрылась внешность Назира. Он был так же красив, как и Хатем, но если муж Гайды выглядел человеком безупречным, строго соблюдавшим правила, то в племяннике Айши чувствовалось что-то бесшабашное и легкое. Он казался способным открывать лицо навстречу опасностям и идти против ветра.
Жаль, что он больше не сможет ее увидеть иначе как в покрывале!
Эсма не знала, насколько сильно она ошибается: на следующий день Назир преспокойно зашел в беседку, а когда девушка вновь попыталась прикрыться рукавом, рассмеялся и сказал:
— Мне кажется, сейчас слишком жарко, чтобы прятаться под покрывалом!
— Это невозможно! Уходите отсюда! — сдавленно произнесла Эсма.
— Не волнуйтесь. Айша не против, чтобы мы немного поговорили. А Рахман ничего не узнает.
— Айша не против? — недоверчиво переспросила девушка, и Назир подумал о том, что она и впрямь очень наивна.
— Тетушка возится по хозяйству. Она просила, чтобы я нашел себе занятие. Я сказал, что мне интересно узнать, что вы читаете, и она разрешила с вами поговорить.
— Айша знает, что на мне нет покрывала!
Юноша улыбнулся.
— Только вряд ли она способна понять, насколько красиво ваше лицо! А еще мне кажется, что ваш взгляд отражает вашу душу.
«Доброе слово смягчает сердца, которые тверже скалы, а грубое слово ожесточает сердца, которые нежнее шелка» — так сказал мудрый Амр ибн Мади, и он был тысячу раз прав.
Слова Назира положили начало тайным и, на первый взгляд, невинным встречам. Сладкий сон обернулся явью: рядом с Эсмой наконец был человек, которого она по-настоящему заинтересовала.
Назир охотно слушал ее рассказы, любил, когда она читала вслух, но о себе говорил неохотно. Да, он приехал из Куфы, у него много родни, ему надоело сидеть на месте, и он решил попытать счастья в Багдаде.
Иногда юноша гулял по городу или разговаривал с Айшой, но большую часть времени предпочитал проводить в обществе Эсмы. Что касается девушки, то она буквально жила этими встречами. Они с Назиром разговаривали, шутили и смеялись. Юноша ни разу не спросил, как случилось, что Эсма вышла за Рахмана ар-Раби,
Эсма не думала, что их отношения зайдут дальше разговоров и чтения книг, однако ни один человек не ведает, что записано у Аллаха и что лежит у него под печатью: настал миг, когда она влюбилась. Ее чувство постепенно росло и крепло. Сначала оно мерцало, как огонь далекого маяка, а затем разгорелось ярким пламенем.
Эсма не собиралась открываться Назиру. Она знала, что рано или поздно он покинет их дом, как знала, сколь нерушимы установленные Богом законы: душой, телом, всеми своими помыслами жена должна принадлежать только мужу.
К несчастью, Назир начал первым. Однажды, когда Эсма закрыла очередную книгу, юноша с сожалением произнес:
— Как бы мне хотелось пережить все это наяву!
— Тебе не понравилось? — осторожно спросила Эсма.
— Понравилось, но… Книжная любовь — засушенный цветок, не имеющий ни аромата, ни сладости.
— В настоящей жизни любовь часто бывает запретной, — прошептала девушка.
— Пусть так, и все же она побеждает непобедимое, потому что это самое сильное и прекрасное чувство, которое может подарить человеку Аллах! — с воодушевлением произнес Назир.
— И наказать за него, — добавила Эсма.
Юноша рассмеялся.
— Человек — самое странное существо в мире! Птица летит куда хочет, и рыба плывет против течения, и даже крошечный мотылек не боится сгореть в огне. Только мы живем с постоянной оглядкой, в цепях вечного страха!
Девушка молчала. Назир взял ее руки в свои, покрыл поцелуями и сказал:
— Давай не будем противиться себе, любви и Божьей воле!
Она в испуге выдернула руки, вскочила и убежала.
В ту ночь Эсма вновь не спала и думала. Слова Назира стали волшебным ядом, который проник в ее сердце. Юноша прав: любовь вечна, как вечен Бог; именно в ней заключается истина.
Никто никогда не говорил Эсме, что нет иного пути к спасению, кроме надежды на осуществление заветной мечты. Теперь она поняла, что все так и есть.
Встретившись с Назиром на следующий день, девушка напрасно пыталась сделать вид, будто не помнит о том, что он говорил и делал вчера.
Прятаться от любви то же самое, что пытаться прикрыть лицо рукавом: следующей ступенькой их отношений стал поцелуй в губы, который сломал невидимую стену, отпустив чувства на волю, внеся в душу хаос, а в разум — толику безумства. Рахман, Айша, евнухи, слуги, осторожность — все это было забыто влюбленными, для которых маленькая беседка в саду гарема стала самым прекрасным на земле уголком, пристанищем их любви.
— Слышала ли ты о том, что иногда Бог посылает на землю гурий? Они принимают человеческий облик и являются к смертным мужчинам. Тот, кому доведется познать их любовь, обретает рай на земле, — шептал Назир, обнимая Эсму, которая сидела у него на коленях.
Одежда и волосы девушки пришли в беспорядок, а губы горели от поцелуев.
Окружающий мир уплывал прочь, теряя свою реальность и прочность, и это было прекрасно. Эсма позабыла о чтении. Куда интереснее было постигать книгу собственных чувств и телесных желаний!