Украденное счастье

Бекитт Лора

— Это мне понятно, — сказала Эсма.

Он оживился, и его глаза сделались пронзительно-зелеными.

— Правда?

— Да.

В порыве чувств Таир взял девушку за руку. Она была легка, как птичье крыло. Внезапно юноша ощутил в груди странную щемящую тесноту. Ему хотелось продлить это чувство, но Эсма вырвала руку, закрыла лицо ладонями и прошептала:

— Не слушай меня. Кто я такая, чтобы тебя учить! Преступница, неверная жена с обрезанными волосами!

— Волосы отрастут. — Он сделал паузу и сказал: — Мне приятно, что на

свете существует нечто такое, что способно нас соединить, пусть даже это осуждается обществом. Будь ты безупречной женой верховного кади Багдада, разве тебе пришло бы в голову беседовать с вором?!

В его голосе звучали озорные нотки. Эсма невольно улыбнулась. Кажется, она улыбалась впервые с того момента, как ей вынесли ужасный приговор.

— Я совсем потеряла стыд, — прошептала она. — На самом деле у меня нет права не только говорить с тобой, но даже показываться тебе без покрывала.

— Запомни, — сказал Таир, — отныне ты можешь все. И в этом заключается твое преимущество. Ты никому не принадлежишь, ни перед кем не обязана отчитываться.

— Разве женщины Багдада могут быть свободными? — спросила девушка.

Юноша нахмурился. Такие, как Мариам, не носили покрывал и вступали в свободные отношения с мужчинами, однако им приходилось подчиняться Юсуфу. Другие, такие, как Эсма, скрывали свое лицо и пользовались всеми благами, какие дает положение супруги богатого человека. Но и они были вещью, которую можно купить, продать, а то и выбросить за ненадобностью.

Безусловно, Эсма не могла считать себя независимой. Однако Таир знал, что иной раз сладкая ложь куда более целительна, чем горькая правда.

— Ты свободна, — твердо произнес он. — Запомни это.

Пришла пора прощаться. Таир поднялся с дивана.

— До завтра. Спи спокойно. Я приду утром.

Юноша вышел из дома и оказался в саду. Ночь отняла у дневных красок их яркость и силу, зато аромат цветов был слаще и острее, чем днем. Они призрачно и нежно сияли в лунном свете. Осторожно, будто боясь что-то нарушить, юноша покинул сад и побрел по дороге.

Без Эсмы хижина показалась Таиру опустевшей, и он невольно почувствовал тоску, хотя раньше не имел ничего против одиночества. Юноше чудилось, будто здесь все еще витает аромат то ли духов, то ли цветов, то ли нежной женской кожи. Никогда прежде он столь остро не ощущал присутствия женщины в своем жилье и в своей жизни.

Таир решил лечь спать, однако его покой нарушил приход Мариам, которая с ходу спросила:

— Где ты пропадал?

Она выглядела растерянной и жалкой, но Таиру не хотелось вникать в ее проблемы. Он не подозревал о кипящем потоке ревности, готовом извергнуться из недр ее души, и не догадывался, чем он вызван.

— У меня были дела.

— Теперь ты свободен?

— Кажется, да.

К счастью, Мариам всегда верила, что для того, что происходит между мужчиной и женщиной в темноте, слова не нужны, и охотно покорилась, когда Таир молча повалил ее на кошму и задрал ее рубашку.

Таир

взял ее грубовато, с какой-то странной досадой на себя и на жизнь, которая вечно подсовывала ему то, о чем он вовсе не мечтал.

Какое-то время они неподвижно лежали в объятиях друг друга, потом девушка вновь принялась ласкать возлюбленного.

Внезапно Таиру показалось, что его тело увешано тяжелыми цепями. Он был измучен и опустошен и больше не испытывал желания.

— Разве тебе не пора? — осторожно спросил юноша.

— Нет. Я пришла для того, чтобы хотя бы однажды провести с тобой всю ночь.

— Юсуф рассердится.

— Мне все равно, — сказала Мариам.

— Ты поступаешь неразумно, — заметил Таир, высвобождаясь из ее объятий и поднимаясь с кошмы. — К тому же мне надо идти.

— Куда ты собрался?

— Хочу прогуляться.

— Пойдем вместе. Возьми меня с собой!

— Нет. Не могу. — Его тон не допускал возражений.

Мариам посмотрела на него снизу вверх. В ее взгляде отразилось нечто такое, чего Таир предпочел бы не видеть.

— Ты идешь к ней?

— Не знаю, о ком ты, — пробормотал юноша и в ту же минуту понял, куда и зачем пойдет.

Ночные улицы напоминали Таиру черный тоннель, над которым искрилось, сияло и переливалось усыпанное звездами небо. Когда он ступил в район ар-Русафа, свет заскользил во всех направлениях: жителям богатых кварталов не от кого было скрываться и они не жалели огня.

Дабы не беспокоить вдову, Таир перемахнул через ограду сада и тихо пробрался в комнату Эсмы.

Девушка спала. Таир слышал ее тихое дыхание. Она не привыкла ежесекундно оберегать свою жизнь, не вздрагивала от каждого звука. Она не смотрела по сторонам, ее взгляд был устремлен в неведомую глубину, она жила в своем собственном мире. Внезапно Эсма показалась Таиру хрупким мотыльком, случайно залетевшим в его жизнь.

— Эсма, — прошептал он, — проснись!

Она открыла глаза; они показались Таиру удивительно большими, по-детски удивленными и наивными.

— Кто здесь? — испуганно прошептала девушка.

— Не бойся. Это я, Таир.

— Что случилось? Зачем ты пришел?

— Я хочу показать тебе Багдад, которого ты никогда раньше не видела. Подлунный мир, доступный лишь тем, чья жизнь полна опасностей и приключений, — поспешно произнес он.

— Я не могу выйти из дома ночью!

— Можешь. Я принес тебе мужскую одежду.

Девушка медлила с ответом, но Таир чувствовал, что она согласится. В ее мечтательной и бесстрашной душе жила готовность к приключениям. Человека можно оклеветать и унизить, обрезать волосы, лишить имущества, выгнать из дома, однако не так-то просто отнять у него то, что дано Аллахом!

— А если нас задержат?

— Не задержат. — Таир улыбнулся. — Мы выпьем колдовского напитка, который сделает нас невидимыми!

— Где ты его возьмешь?

— Нигде. Просто представим, что это так. Придумаем свою собственную сказку.