Украденное счастье
Шрифт:
– У меня здесь живет троюродный дед. В Берне. Ему уже за девяносто, он одинок, у него больше не осталось никого из родных. Он разыскал меня, уговорил приехать – и вот я теперь здесь живу.
– Я слышала, что из России не так-то просто выехать.
– Это в прошлом. Сейчас там перестройка.
– Пе-ре-строй-ка…
– Именно так.
– Да… Я слышала об этой самой пе-ре-строй-ка, папины знакомые художники из России что-то такое рассказывали. Недавно приезжал из Москвы Жора Плоцков-Колонус, русский Тулуз-Лотрек…
– Не знаю такого художника.
– Ну как же вы не слышали!
Владимир расхохотался.
– Я что-то неправильно сказала? – смутилась девушка.
– Немного не так произнесли фамилию. Но по смыслу очень точно!
– И по телевизору я видела этого вашего Гордачева. У него родимое пятно вот на этом месте. – Анжела провела рукой по лбу. – Вот здесь!
– Только не показывайте на себе, – попросил Владимир.
– Почему?
– Плохая примета.
– Вы тоже верите в приметы, – улыбнулась она. – Прямо как Жора. Тот, чуть что, сразу ищет что-нибудь деревянное, чтобы об это постучать, и приговаривает так смешно: «Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить!» Папа сказал, что все русские ужасно суеверны.
Владимир пожал плечами:
– Возможно, в этом ваш отец прав.
– И не только в этом! – с гордостью проговорила Анжела. – Мой папа прав всегда и во всем. Ну, почти…
Отрывки из дневника Анрэ Орелли
20 января 1970 года
Сегодня впервые после долгой и пасмурной зимы выглянуло солнце. Я поднес моего ангелочка к окну. «Гляди, там солнышко, – сказал я. – На улице солнышко, и на руках у меня солнышко. Получается, у меня два солнышка». Не знаю уж, что поняла моя девочка, но она радостно засмеялась. Я залюбовался ею. У нее совсем белые волосики, восхитительно нежная кожа и карие глазки. Да-да, карие, моя теща Тереза оказалась права – они действительно потемнели. Точь-в-точь такие веселые темные глаза с искоркой были у моей мамы… И еще – у Наташи.
13 ноября 1973 года
На днях меня в банке посетил старый знакомец Иоганн Лансель. Сначала мы поболтали о делах – он занимается рекламой. Несколько его предложений меня заинтересовали, я обещал подумать. А потом он увидел у меня на столе фотографию Анжелы.
– Какая у тебя прелестная дочка! Хочешь, снимем ее для рекламного плаката? У нас сейчас как раз запланирован такой.
– А что там будет?
– Сюжет такой: маленькая девочка держит на коленях старую, потрепанную книгу. Улавливаешь мысль – книге несколько веков, она из далекого-далекого прошлого, и рядом ребенок – как символ будущего. – Лансель был ужасно доволен своей идеей.
Я живо представил себе эту фотографию: фолиант тяжелый, еле умещается на детских коленках; маленькие ручки Анжелы переворачивают истлевшую страницу, глаза устремлены вдаль, в будущее. Здорово!
Я согласился, и сегодня мы с моим ангелочком были на съемках в фотомастерской на Виа Нисса. Нас встретил старый фотограф. В очках, с длинными волосами, он был точь-в-точь как волшебник из сказки Андерсена, как сказала про него Анжела. Он улыбался, шутил, говорил всякую
24 ноября 1973 года
Звонил Лансель, очень извинялся, но сказал, что фотографии Анжелы не подошли заказчику. Тот сказал, что потребуется другая модель: девочка прелестна, но она выглядит очень серьезно, а им нужна проказница, для которой книга – развлечение на минутку.
Услышав это, я ничуть не расстроился, скорее даже обрадовался. Как говорила Наташа, все, что ни делается, – к лучшему. Меньше всего я хотел бы, чтобы Анжела становилась моделью. Не дай бог моему ангелочку попасть в этот мир зависти, интриг и разврата! Нет уж, только через мой труп. Ее ждет в жизни что-то совсем другое… Вообще я еще не очень уверенно представляю себе ее будущее, но четко знаю одно – моя девочка всегда будет со мной.
10 мая 1979 года
Моя ненаглядная дочка растет, хорошеет и продолжает радовать меня. Она чудесный ребенок, милый и послушный во всем. И такая умница, столько читает, столько понимает… Я повсюду вожу ее с собой.
12 марта 1982 года
Сегодня ездили с Анжелой в магазин, покупать ей одежду на весну из новых коллекций. Она мерила облегающие джинсы и батники, а я любовался ею. У моей девочки уже совсем сформировалась фигурка. Просто глаз отвести невозможно. И ведь это вижу не только я!.. Я уже несколько раз замечал, как мужчины смотрят на моего ангелочка такими похотливыми взглядами, что я готов разорвать их на куски. Одна мысль о том, что эта красота может достаться какому-то постороннему мужчине, приводит меня в бешенство. Наверное, мне было бы легче умереть, чем увидеть Анжелу в чьих-то объятиях.
11 июня 1983 года
Сегодня заглянул в библиотеку и снова обнаружил там Анжелу.
– Не надоело тебе здесь просиживать целыми днями? – спросил я. – Лето, жара, а ты сидишь тут в четырех стенах.
– Нет, – отвечает моя принцесса, – мне здесь хорошо.
Я посмотрел на столик перед ней. Там лежали литературные журналы «Итальянская Швейцария» и «Родимый уголок. Литературное обозрение».
– Ого! И что, тебе это интересно? – удивился я.
– Еще как! Здесь такая полемика между Франческо Филиппини, автором «Вечернего паука», и Джанлуко Боналуми, ну который, ты знаешь, написал «Заложников».
Я был в замешательстве и даже не сразу решился признаться ей, что не только не читал этих романов, но даже никогда не слышал об их авторах. Моя дочь не перестает меня поражать… Неужели она так повзрослела за то время, пока я ездил в Россию?
– Слушай, а поэт Джакомо Орелли нам случайно не родственник? – спросила она чуть позже.
Пришлось разочаровать девочку, сообщив, что эта фамилия очень распространена в Италии.
– Жаль, – огорчилась дочурка. – У него есть замечательные стихи. Хочешь, я тебе почитаю?