Украденные мгновения
Шрифт:
— Я пошутил!
— Извини, Брэндон. Ты знаешь, что я очень ранимый человек, у меня нежное сердце, — никак не мог успокоиться Дункан.
— Наверное, поэтому тебе всегда доставалось все самое лучшее. И женщины тоже, — не остался в долгу Брэндон.
Дункан хмуро посмотрел на брата, стоявшего перед его столом, но перепалку продолжать не стал.
— Как твое расследование во Флориде? Ты так быстро вернулся. Неужели во всем уже разобрался?
—Да. Ничего сложного. Дело закрыто… Теперь я готов к новым приключениям.
Дункан усмехнулся и язвительно заметил:
— Мне
Улыбка на секунду исчезла с лица Брэндона, затем вновь появилась.
— Во всем есть свои плюсы и минусы.
— Ты прав. По крайней мере, отец не орет на тебя каждую секунду, он спускает собак на меня.
— Отец быстро отходит. Потерпи немного и сам увидишь.
— Два года научили меня терпению, братец.
— И теперь тобой все довольны. Поверь, Дункан.
— Кроме отца и матери. Ты знаешь, Брэндон, иногда мне обидно, что любимый сынок у них — ты.
— А мне не было обидно, когда ты развлекался, а я в это время вкалывал как одержимый?
— Ты это серьезно? — удивился Дункан.
— Конечно, — с улыбкой отозвался Брэндон. — Вспомни, сколько за эти годы ты получил приглашений от очаровательных дам и сколько я? Нечего и сравнивать.
— Да, в этом ты не зря мне завидовал, — согласился Дункан.
Усмехнувшись, Брэндон перевел разговор на другую тему:
— Послушай, Дункан, мне нужна твоя помощь. Я договорился с Арманом Жискаром о том, что наше агентство обеспечит охрану его коллекции бриллиантов. Они будут выставлены в музее Барлетта. Ты, наверное, слышал о выставке ювелирных украшений.
От изумления Дункан раскрыл рот.
— Я думал, что он наймет для этой работы охранное агентство Болдуина.
Улыбка Брэндона стала еще шире.
— Мне удалось убедить Жискара, что наша фирма надежнее.
— Но «Колангко» принципиально не обслуживала мафиози, неважно, из какой они страны.
— Всегда бывают исключения из правил.
— Все дело в рекламе?
Брэндон кивнул.
— Это очень серьезная работа и требует высокого профессионализма. Дело даже не в Жискаре и его связях, а в том, что не каждый день в нашей стране выставляются украшения Екатерины Великой, оцениваемые в миллион долларов, и не каждый день выпадает возможность получить работу по их охране. Мне не сразу удалось уговорить отца — поначалу он был против. Отец согласился только сегодня после того, как я ему объяснил, что американцы и знать-то не знают, что Арман Жискар — крестный отец французской мафии, но зато они знают, кто такая Екатерина Вторая. Все будут говорить только о ней и о ее бриллиантах. Это станет отличной рекламой для «Колангко».
Он откашлялся и продолжил:
— Всей операцией по охране бриллиантов, с момента прибытия коллекции в Нью-Йорк, буду руководить я. Однако есть некоторые сложности. Жискар согласился на наши услуги только сегодня утром. Бриллианты доставят в четверг, а в пятницу уже открывается выставка. Я буду по горло занят, поскольку мне предстоит разобраться с системой сигнализации в музее. Она ненадежна, устарела лет на десять. В сжатые сроки
Дункан был не просто удивлен — он был ошеломлен таким предложением. Впервые за все время его работы в агентстве предложили серьезное, ответственное дело. Он даже не знал, как благодарить Брэндона, который в этот момент казался ему Санта Клаусом, сделавшим ему сказочный подарок на Рождество. Старший брат редко о чем-либо его просил.
— Конечно, — будничным тоном ответил Дункан, сдерживая волнение. — О чем разговор? Буду рад тебе помочь. Пришли всю информацию Эмме. Я займусь этим делом сегодня же вечером.
— Отлично, большое спасибо, — Брэндон вышел из его кабинета, небрежно махнув рукой на прощание.
Дункан с довольным видом откинулся на спинку кресла, шумно выдохнув воздух. Теперь у него все будет в порядке. Дело Джейн Миллер представлялось ему той первой ступенькой, с которой он начинает свое продвижение вверх по иерархической лестнице семейной фирмы «Колангко». Дункан взглянул на часы — они показывали половину четвертого. Для ленча было поздновато, а для ужина еще рано. Отец вернется в контору не раньше семи.
Дункан вышел из своего кабинета и предупредил Эмму:
— Брэндон должен прислать кое-какую информацию о бриллиантах Жискара. Как только она будет у тебя, отправь ее ко мне домой. Сделаешь?
— Конечно, — заверила его Эмма. — Ты собираешься вернуть бедную мисс Миллер Бойду еще до того, как я проверю банковские счета и дам тебе маршрут их мирового турне?
— Ты же слышала, что сказал отец, — кисло ответил Дункан, направляясь к лифту.
Около половины пятого Дункан вошел в Брайнт-парк. Чтобы найти Харли, ему не пришлось даже сверяться с радиомаячком, который он незаметно установил на корпусе ее усилителя. Он просто шел, и ноги сами привели его туда, где она сидела на деревянной скамейке в тени деревьев, что-то наигрывая на новой гитаре. Дункан заметил перед ней на земле маленький портативный магнитофон, на который она записывала свою музыку, и, естественно, группу людей, собравшихся ее послушать.
Харли даже не попыталась скрыться, а ведь она его слезно умоляла, чтобы он ее отпустил. Итак, она не удрала и сдержала свое слово. Дункану такая честность понравилась.
Конечно, не следовало бы ему сюда приходить, поскольку забот у него сейчас хватало. Например, он бы мог спокойно заниматься маршрутом транспортировки бриллиантов Жискара. На его составление потребуется немало времени, и Дункан это знал, но все равно пришел в парк. Когда он, сидя за столиком, ел свой поздний ленч, то понял, что не может думать ни о чем другом, а только о судьбе Харли. Ему вновь захотелось ее увидеть. Он побоялся ответить на вопрос, почему его к ней тянет. Так или иначе, он пришел в парк.