Украденные ночи (Полночный вальс)

Блейк Дженнифер

— Я… я замужняя женщина, — начала она нерешительно.

— Знаю! — отрезал он. — Слишком хорошо знаю, но все равно хочу видеть тебя в моем доме! Хочу смотреть, как ты раздеваешься! Хочу любоваться твоей наготой в моей постели при свете лампы, чтобы видеть твои глаза в момент наивысшего единения наших тел и душ!

— Вы… вы не можете…

— Я тоже так думал раньше, — продолжал Роберт. — И убеждал себя в этом бессчетное количество раз, но мне не становилось легче. Мысли о вас буквально преследуют меня, разве вы не видите? Боже милостивый!

Если бы я знал, чем это может кончиться, я бы бежал от вас, как от проклятия, я не прикоснулся бы даже к кончикам ваших пальцев.

— Зачем же вы все это делали?

Он бросил на Амалию быстрый и словно испуганный взгляд.

— Я думаю, вы для себя все решили, — сказал он тихо. — Вы ведь убеждены, что причиной была злополучная похоть, не так ли? Ревность и распущенность…

— Я этого никогда не говорила, — возразила Амалия.

— Но имели в виду, не так ли?

— Хорошо, а что подумали бы вы на моем месте? — Ее пальцы сами собой сжались в кулачки, которые она постаралась спрятать в фалдах платья.

— Я пришел к вам в тот самый первый раз потому… потому, что об этом просила Мами — единственное, о чем она попросила меня за заботу и любовь, которые отдала мне безо всяких оговорок после смерти мамы. Потому, что я увидел, как вы красивы и как многого лишены рядом с Жюльеном. Потому, что я помнил чувство, которое испытал, прижимая вас к груди в день наводнения. Потому, что я наблюдал за вашей игрой с детьми. Потому, что я — мужчина, и мысль о том, что такая красивая девушка может стать моей, не давала мне покоя. Потому… Потому, что в ту нашу первую встречу в гостиной у Мами, когда вы появились такая мокрая и несчастная с капельками дождя на щеках, я понял, что вы — моя. Вы были моей, несмотря на замужество, вы были моей, хотя я опоздал с предложением руки и сердца, вы могли стать моей, потому что мне только что об этом сказали. Кто смог бы в этой ситуации устоять?

Амалия слышала удары собственного сердца, лицо пылало от искренности звучавших слов и какой-то первобытной реакции на эти слова. Медленно, с трудом сдерживая себя, она разжала кулачки и сцепила пальцы в замок.

— Это было нехорошо, — только и смогла вымолвить Амалия шепотом.

— Согласен, — вздохнул Роберт. — Предполагалось, что я проведу с вами несколько коротких ночей, но так, чтобы вы не обнаружили подмену.

— Но вы приходили снова и снова.

— Я уже не мог не приходить. Тетушка Софи это сразу поняла и попыталась предупредить меня, но было уже слишком поздно. Они с Жюльеном доверили ключ от сокровищницы предателю и ничего не могли сделать, чтобы помешать мне.

— Предателю?

— Конечно, — усмехнулся Роберт. — Они надеялись, что я буду действовать в их интересах, а не в своих собственных.

— Почему же они не остановили вас, хотя бы после той вечеринки с игрой в жмурки? Жюльену ничего не стоило запереть дверь в мою спальню.

— По его понятиям о чести подозревать человека, нанятого в помощь,

неблагородно. Хотя в последнее время, если вы обратили внимание, кузен занервничал. Его мужское бессилие идет от рассудка, это не телесный недостаток. Поэтому я боялся, что он найдет в себе силы утвердиться в правах мужа, особенно после того, как увидел, сколь желанны вы стали для меня.

— Из ревности? — уточнила она с сомнением, которое придало ее голосу угрожающий оттенок.

— Отчасти, — подтвердил Роберт. — Но главное потому, что он считает вас очень привлекательной. Без этого он не согласился бы на свадьбу, как бы ни уговаривала его тетя Софи. Я думаю, что он прекрасно к вам относится и по-своему любит вас.

На лице Роберта, когда он закончил говорить, застыло довольно странное выражение, словно он хотел забрать свои слова обратно.

— Возможно, и так… я не знаю, — сказала Амалия задумчиво. — Мне порой кажется, что я совсем не знаю Жюльена.

— Его мало кто знает.

— Но вы один из них.

— Да, — согласился Роберт, глядя на заводь. — Я знаю его достаточно хорошо, чтобы утверждать, что ваша свадьба была ошибкой. Вы никогда не будете счастливы в этом браке.

Амалия не собиралась соглашаться с ним, считая это предательством по отношению к мужу. Вместо этого она неопределенно пожала плечами.

— Я должна быть счастлива, — сказала она твердо. — Теперь поздно менять что-либо.

— Нет, совсем не поздно! — воскликнул он с горячностью влюбленного юноши.

— Что вы имеете в виду? — взглянула она удивленно.

Роберт приблизился к Амалии и сжал ее пальцы в своей горячей сильной руке.

— Вы могли бы переехать ко мне, — сказал он, глядя ей прямо в глаза.

Амалия выдернула руку.

— Прямо вот так? — В ее голосе звучала насмешка. — Вы предлагаете мне бросить все и переехать к вам? Не соблаговолите ли вы уточнить, в каком качестве? Вашей содержанки? И все это из-за нескольких тайных визитов ночью?

— Мы можем уехать в Париж. Там к подобным связям относятся проще.

— Вы имеете в виду определенную часть общества, не так ли? В почтенных семьях дам полусвета обычно не принимают.

— У нас будет все, чтобы не чувствовать себя обездоленными, — развивал план Роберт. — Я не бедняк. Не надо думать, что нам придется голодать в какой-нибудь каморке под крышей. Но главное — мы будем вместе.

Заговори он о любви, о переполнявших его чувствах, о невозможности прожить без нее и дня, Амалия слушала бы его, не перебивая, но Роберт вообразил, что ради любовных утех она готова поступиться семьей, друзьями, положением в обществе, обеспеченной жизнью, наконец, безупречной репутацией. «Нет, это уж слишком! — Амалия чувствовала, как все ее существо наполняется гневом. — Он думает, что если богат, то ему позволено все».

— Прошу вас, больше ни слова! — бросила она ему в лицо, отворачиваясь к реке. — Вы меня уже достаточно оскорбили.