Украденные ночи
Шрифт:
— Я так не думаю. Видели бы вы ее, когда она работала. Она всегда была бодрой и веселой. Ей никогда не нравилось болеть.
— Вот и я о том же. Она привыкла быть в центре внимания. Она и здесь пытается добиться того же самого, разве что методы другие.
— Но у нее сильный кашель.
— Ей нужно побольше дышать свежим воздухом. Нет, положительно возмутительно, что Ральф не хочет возвращаться домой!
Глядя на стоящую передо мной женщину и ее решительное лицо с плотно сжатыми губами, я подумала, что она напоминает мне одну из героинь
— Возможно, он когда-нибудь приедет.
Она покачала головой.
— Я его знаю. Я прочитала это между строк. Он не хочет возвращаться. Он боится осложнений. Ведь ему придется встретиться с твоей матерью и принять решение. Твой отец всегда избегал ответственности, предпочитая плыть по течению… — Лицо тети Марты исказил гнев. — Вот он и плывет, а время уходит.
— Что вы имеете в виду, тетя Марта? — поинтересовалась я.
Она не ответила, а лишь раздраженно покачала головой.
В этот вечер за обедом, опять в отсутствие мамы, не спустившейся к столу, мы говорили о погоде, которая испортилась, одновременно испортив настроение всем жителям округи, об ожидаемом приезде нового помощника священника; от одной мысли о нем у тети Марты даже кончик носа шевелился.
— Бьюсь об заклад, девчонки Кэннон сгорают от любопытства, — говорила она. — Возможно, одной из них удастся его заарканить. Хотя помощник священника не бог весть какая добыча. Но бедняжкам не приходится перебирать.
— Будет любопытно понаблюдать за состязанием, — вставила Мабель.
Селия молчала, опустив глаза. «Интересно, приходила ли ей когда-нибудь в голову мысль о замужестве? — подумалось мне. — Возможно, из нее получилась бы неплохая жена».
Порой она принималась откровенничать, и постепенно я узнавала ее все ближе. Мне было известно, что у ее родителей было загородное поместье, очень напоминающее Грейндж, что однажды ее отец погиб на охоте, а вскоре после этого умерла и мама, что ее дом достался не ей, а кузине. Впрочем, об этом она говорила достаточно редко, потому что эта тема была слишком болезненной. Селия также рассказывала мне о своей гувернантке, которая однажды привезла ее в Лондон на один из спектаклей с участием моей мамы. Похоже, эта гувернантка стала ей близкой подругой, и она всегда говорила о ней с большой теплотой.
— Ну, и как наша немощная родственница? — неожиданно поинтересовалась тетя Марта.
В последнее время она стала называть маму «нашей немощной родственницей».
— Ей немного лучше, — ответила я.
— Тем не менее она не смогла к нам сегодня присоединиться, — отметила Мабель.
— О нет. Для этого она еще слишком слаба. Эта болезнь отняла у нее последние силы.
— Тогда бокал бузинового вина ей не повредит, — заключила тетя Марта. — Кто отнесет ей поднос с обедом?
— Я могу отнести, — с готовностью откликнулась Селия. — Если только это не хочет сделать Сэйра.
— Она
— Вино в этом году удалось на славу, — закивала Мабель. — Крепче, чем обычно. Меня от него даже в сон клонит.
— Оно поможет нашей немощной родственнице уснуть, — согласилась тетя Марта.
Селия взяла поднос и отправилась наверх. Я поднялась вслед за ней, и мы втроем немного поболтали, пока мама ела. Я до сих пор не сказала ей, что получила от отца письмо, опасаясь, что это может ее расстроить.
Вскоре она уже спала. Мы забрали поднос и бесшумно вышли из комнаты.
Утром ей стало хуже. Кашель усилился, и поднялась температура. Пришел доктор, осмотрел ее и еще раз сказал, что самое главное для нее — тепло. Он посоветовал подкладывать ей под спину подушки, чтобы она могла сидеть в постели. Так ей будет легче дышать. Он выписал ей микстуру, за которой Селия поспешила сходить, и к вечеру маме стало значительно лучше. Днем она много спала, но на следующее утро от улучшения не осталось и следа. У нее начался жар.
Это очень обеспокоило Селию. Она сказала, что мы не должны оставлять ее одну, и предложила по очереди дежурить у ее постели.
Когда я осталась с ней одна, она вдруг открыла глаза и посмотрела на меня затуманенным взглядом.
— Это ты, Сиддонс? — позвала она. — Мне страшно.
— Все хорошо, — попыталась успокоить я ее. — Я здесь. Тебе нечего бояться.
— Здесь есть что-то… или кто-то… ночью. Я это видела… и очень испугалась. Я открыла глаза… Светила луна, и в комнате было довольно светло… И я увидела ее у своей постели… Фигуру в сером балахоне… Она смотрела на меня… а потом она ушла… как будто растаяла. И мне было холодно… так холодно…
— Это был сон, — убежденно заявила я.
Она кивнула.
— Да, сон. Он напомнил мне эту сцену из «Привидения в восточном крыле». Ты помнишь эту пьесу, Сиддонс? Я играла там хозяйку дома, а привидением на самом деле был некто, кто хотел меня убить.
Я погладила ее по голове.
— Это был сон из прошлого, — ответила я. — Здесь нет привидений. Я всегда рядом, да и Селия тоже.
— Она хорошая девушка, — пробормотала мама. — Я рада, что она здесь. Но Марта мне не нравится. Я ее боюсь. Мне кажется, она хочет от меня избавиться. Я ей мешаю.
— Опять ты за свои фантазии. Сейчас Селия принесет тебе вкусную кашку, и одна из нас посидит с тобой, пока ты будешь ее есть. Тебе не надо ничего делать. Просто поешь и укутайся в одеяло. Скоро ты поправишься.
Она поела каши и вскоре уснула. Утром пришел доктор, и я рассказала ему о мамином сне… если это был сон.
— Она бредила, — ответил доктор. — У нее была высокая температура. Позаботьтесь о том, чтобы ей все время было тепло, и кормите ее получше. Через неделю она снова будет на ногах. В последнее время она слишком часто болела, а эта последняя простуда и вовсе ее измотала.