Украденные ночи
Шрифт:
— Должны же они получать вознаграждение за свой труд и капиталовложения, — напомнил ему Клинтон.
— Больше всего меня заинтересовала добыча жемчуга, — вставила я.
— Настоящая женщина, — пожал плечами Клинтон. — Если бы ты знала, какой ценой достается жемчуг, ты бы вообще отреклась от жемчужных ожерелий.
— Ты слышала это, Клития?! — воскликнул Сет. — Подумай об этом в следующий раз перед тем, как надеть свое знаменитое ожерелье.
— Я об этом никогда не забывала, — тихо ответила Клития.
Клинтон не унимался.
— Жены
— Значит, это очень опасно?
— Ты только что слышала, что акула убила одного из моих лучших ныряльщиков. Представь себе такую картину. Лодки отправляются в море в полночь, чтобы достичь устричных отмелей к восходу солнца. В каждой лодке находится около десяти ныряльщиков. Они работают в парах и ни за что не прыгнут в воду, если с ними нет заклинателя акул. Считается, что своими странными напевами заклинатели приводят акул в состояние такого восторга, что они не замечают вторгающихся в их владения людей. Тем не менее каждый ныряльщик вооружен коротким копьем из железного дерева для защиты от акул, оказавшихся неподвластными напевам заклинателя.
— Странно, что они вообще согласны этим заниматься.
— Если они не будут работать, они умрут с голоду, — коротко заметила Клития.
Клинтон внимательно наблюдал за мной.
— Это действительно так. У них нет выбора. Однако такова жизнь.
В этот момент я вдруг остро ощутила чужеродность всего, что меня окружает. Жара, неизвестные насекомые, с глухим стуком бьющиеся в оконную сетку, я сама в окружении едва знакомых людей, явное соперничество между Сетом и Клинтоном…
Мужчины опять заговорили о плантации, а Клития сказала мне, что заедет за мной утром, привезет к себе и все мне покажет и расскажет.
Мы уехали около половины девятого. Сет и Клития проводили нас к экипажу.
— Тебе понравилось? — спросил Клинтон, когда двуколка покатилась по дороге.
— Очень. Я давно мечтала познакомиться с сестрой.
— И как ты ее находишь?
— Она красива и обаятельна. Но вначале я была шокирована. Я ожидала увидеть английскую девушку. Почему ты меня не предупредил?
Клинтон пожал плечами.
— Она пошла в мать. Считают, что она — ее точная копия.
— Мне никогда не говорили, что первая жена отца была цейлонкой.
— Здесь это случается… изредка. Многие мужчины заводят себе любовниц из числа местных женщин. Порой от этих связей рождаются дети. Браки заключаются достаточно редко. Клития получила английское воспитание и образование. Здесь несколько лет жила английская гувернантка. Дракон, а не женщина, с какой стороны ни подойди. А потом на плантацию приехал Сет, молодые люди полюбили друг друга и поженились.
— Сет — хороший управляющий?
— Он неплохой второй номер. Он надеялся, что плантация достанется Клитии.
— Мне кажется, это вполне оправданные надежды.
— В этой жизни ни в чем нельзя быть уверенным.
Остаток пути мы молчали.
В конюшне нас уже ожидал слуга,
Мы вошли в холл.
— Наконец-то мы дома, — вздохнул Клинтон и, развернув меня к себе, поцеловал в губы.
Когда он выпустил меня, я заметила, что рядом стоит слуга и смотрит на нас.
— Что-нибудь нужно, господин?
— Нет, спасибо, — ответил Клинтон.
Мы поднялись в спальню. В ней горели две лампы, полог кровати был откинут, а на оконной сетке я заметила мертвых насекомых, тщетно пытавшихся пробиться к свету.
Я мимоходом вспомнила свою спальню в Грейндже, где холодными зимними ночами я торопливо раздевалась и прыгала под одеяло, чтобы согреться, а летом настежь распахивала окна, впуская свежий ночной воздух.
— Здесь все иначе, — заметил Клинтон, в очередной раз продемонстрировав свою жутковатую способность читать мои мысли. — Но ничего, ты привыкнешь. Очень скоро все это станет твоей второй натурой. А когда-нибудь мы поедем в Англию в гости. Хочешь?
Я кивнула, а он начал расстегивать пуговицы на моем платье.
— Клинтон, это правда, что тебе принадлежит большая часть Цейлона? — спросила я.
— Сет любит преувеличивать, моя дорогая, — рассмеялся он. — Цейлон — огромная страна, которая имеет все шансы процветать, если ее ресурсами правильно распоряжаться. Просто я умею выжать максимум из того, чем располагаю. Но таких, как я, много.
— Ты так богат… У тебя даже устричные отмели есть.
— Я вижу, что они потрясли твое воображение. Это все из-за легенды о жемчужном ожерелье Ашингтонов, о котором тебе твердили всю жизнь.
— Я не знаю людей, которых не завораживал бы вид жемчуга. Так это правда, что ты занимаешься его добычей?
— У меня есть доля в этом бизнесе, как и во многих других. Чтобы застраховать себя от банкротства, никогда нельзя делать ставки на что-то одно. Возьмем кофейную катастрофу. Мы совсем недавно от нее оправились. Некогда здесь считалось, что если ты выращиваешь кофе, то твое будущее обеспечено. И что же? Рынок рухнул. Болезнь под названием кофейная ржавчина привела к массовой гибели деревьев. Всего за несколько лет торговля кофе была полностью уничтожена. Деловой человек должен иметь пути отступления. Поэтому я и занимаюсь многими отраслями одновременно.
— Итак, ты занимаешься… чем там? Жемчугом, каучуком, кокосами и чаем.
— На Цейлоне это основные отрасли. Чайная плантация никогда не приносила мне удовлетворения. Она слишком мала. Я хотел расширяться. И хотя теперь у меня две плантации, по сути это одна большая плантация. Но они обе мои.
— Я думала, что одна из них принадлежит мне.
— Моя дорогая Сэйра, все, что принадлежит тебе, принадлежит и мне.
— И наоборот?
— Ну конечно.
— Значит, у меня есть доля в добыче жемчуга и всем остальном?