Украденные сердца
Шрифт:
Не успел Люк войти в комнату и закрыть за собой дверь, как в комнате зазвонил телефон.
— Мэнсфилд, ты всегда играешь краплеными картами, а? — начал разговор Лерой Болдуин, забыв поздороваться.
У Люка от недоброго предчувствия сжалось сердце.
— Я не понимаю, о чем ты?
— Ты что, помимо моей конторы, нанял еще ребят для проверки Тесс Алкотт?
— Кто — я? Да ты сошел с ума. С чего ты это взял?
— Сегодня утром мои люди, которые ведут наблюдение за мисс Алкотт, засекли каких-то парней, занимающихся тем же самым. Мои ребята, когда это поняли, очень сильно переполошились. Им бы хотелось самим разобраться
— Нет.
— Вот это здорово — такой ответ мне нравится! Может, ты подозреваешь, что мисс Алкотт — вторая Марго Холловей?
— Не знаю. — Люк нахмурился. — Откуда они появились, эти другие ребята? Кто они такие?
— Хотя мои люди — специалисты своего дела, им удалось засечь этих парней только сегодня. Дело в том, что чужаки работают слишком уж непрофессионально: они не пользуются обычным оборудованием для слежки, они не ставят «жучки», не ведут съемок скрытой видеокамерой. У них только бинокли для внешнего наблюдения, и следят они именно за Тесс Алкотт. Ошибка исключена. Все это мне очень и очень не нравится. Похоже, что-то затевается, но что — я не знаю. Как бы нам не попасть впросак!
Люк нервно забарабанил длинными пальцами по столу.
— Ты можешь приставить к чужакам своих людей?
— За ними уже наблюдают. Как только я узнаю, кто они такие, сразу же дам тебе знать.
— Черт, голова идет кругом, — выругался Люк.
— Он еще возмущается! А каково мне — ты подумал? — возмутился Лерой.
Все это время Люк не решался задать один вопрос. Ему казалось, что он поступит подло, если не прекратит копаться в прошлом Тесс после всего того, что между ними произошло. Наконец, кое-как успокоив свою совесть тем, что долг превыше личных симпатий, Люк собрался с духом и спросил:
— Послушай, Лерой, в связи с этим делом тебе случайно не встречалось такое имя — Берт? Он может быть как-то связан с Тесс Алкотт, не припоминаешь?
— Нет, точно — нет.
— Попробуй что-нибудь разузнать о нем, хорошо?
— Договорились.
Простившись с Лероем, Люк повесил трубку.
Он чувствовал себя виноватым перед Тесс. Вот мерзавец — сам целует ее, мечтает о ней, о ее теле и продолжает во всем подозревать! Просто подлец!
Вздохнув, он поднялся и пошел в ванную. Там он включил душ и встал под горячие, упругие струи воды. Но вода не принесла ему душевного облегчения, не смыла с него чувства вины. Он вспомнил, что ему говорила Джейн Кушман в холле. Да, их судьбы определенно схожи. Они оба не были хозяевами своей жизни, их заставили заниматься тем, что им не по душе. Он, как и Тесс, чувствовал себя одиноким в этом мире. Они были родственными душами, а он предавал ее.
Тесс проводила растерянным взглядом Люка. Вот он поднялся по ступеням, открыл дверь и скрылся в доме. Дурацкая ситуация! Напоминает известную историю доктора Джекила и мистера Хайда. Сначала он страстно целует ее, а в следующую секунду безжалостно отталкивает. Похоже, Люк сам не знает, чего хочет. Наверное, в его душе такая же сумятица, как и у нее, хотя — кто знает? Но как на это ни посмотри, он на редкость жестокий и безжалостный тип. Взял и бросил ее одну, словно между ними ничего не было. Надо быть бесчувственным
Тесс подождала, пока все уехали из дома по своим делам, и только после этого спустилась в гараж. Джейн Кушман разрешила ей брать любую машину из стоявших в гараже. Сегодня Тесс выбрала «Мерседес» с открытым верхом. Сев в машину, она завела мотор и двинулась к центру города. Часом позже Тесс припарковала машину на подземной стоянке десятиэтажного здания, выстроенного еще в начале века и недавно отреставрированного. Она поднялась на лифте на последний этаж и, ступая по мягкому ковровому покрытию, полностью поглощавшему звуки шагов, направилась в глубь холла. Подойдя к дверям своей квартиры, она порылась в сумочке и достала ключи. Тесс облегченно вздохнула, когда очутилась в родных стенах.
— Эй, я уже дома! — крикнула она, предупреждая кого-то о своем приходе.
В дверях кухни показалась высокая, сероглазая брюнетка. Ее густые, длинные волосы были аккуратно уложены. Свободный сиреневый свитер и в тон ему широкие, сужающиеся у щиколоток брюки несколько скрадывали ее рост. При виде Тесс она радостно улыбнулась.
— Привет, как продвигается работа? — У нее был мягкий, напевный ирландский акцент. Тесс недовольно поморщилась.
— Так себе. А как у тебя дела, Глэдис?
Теперь поморщилась Глэдис:
— Боже, как я не люблю это имя! Постоянно забываю, что теперь я Глэдис. А ты тоже хороша — знаешь, что оно мне не нравится, но все равно зовешь меня так. Садистка, что тут еще скажешь! Терплю только потому, что мне нравится работать с тобой.
Тесс усмехнулась:
— Ради любимой работы можно еще и не такое вытерпеть.
— За тобой был «хвост»?
— А как же! Берт приставил ко мне своих ищеек, которым строго-настрого приказал следить за каждым моим шагом и днем, и ночью. Но я даже не пыталась от них отвязаться, поскольку хочу, чтобы ему донесли, что я побывала дома без его ведома. У меня есть кое-какие идеи.
— А зачем ты приехала сюда?
— Мне надо поглубже покопаться в прошлом одного человека по прозвищу Мистер Смерть.
— Это ты о Люке Мэнсфилде? Но зачем?
На губах Тесс заиграла зловещая улыбка:
— Он встал у меня на пути и здорово мешает моей работе. Хочу понять, почему он никак не успокоится. Я посижу за компьютером. Если ты мне понадобишься, я тебя позову. Хорошо?
— Отлично, — зевнув, ответила Глэдис. Она устроилась на диване, явно намереваясь вздремнуть. — Позовешь, если что.
— Спасибо, — с усмешкой сказала Тесс, направляясь в свой кабинет. — Кстати, недавно мне звонил Сирил.
— Мне тоже. Ругался, сказал, что все порядком уже осточертело ему. Говорит, ему не нравится Южная Америка, климат, местная кухня, его тошнит от Мендосы — короче, ничего не нравится.
— Ах, бедняжка!
— И еще сказал, что он там крутится как белка в колесе, а некоторые — это он на тебя намекал — бездельничают и живут себе припеваючи в роскошных особняках.
— Положим, ты тоже здесь не перетрудилась.