Украденный. Книга вторая
Шрифт:
— Вот где она хотела спрятаться от охранителей, — сказал он тихо и зажмурился. Глазам стало горячо.
— Спасибо, что плачешь по ней, — раздался тихий голос. Будто вода зажурчала по перекату.
Он повернулся. Из воды поднимались одна за другой русалки.
— Мы позаботимся о ней. Теперь у нас еще одна сестрица.
Прозрачные силуэты огибали его с двух сторон и скользили к краю.
— Спеши, — поторопила его последняя, — времени мало.
Чего здесь только не было! Кривые ятаганы и двуручные мечи, загнутые
Чей это коготь? Может быть Вторак приложил свою лапу? Хотя тут целый лес волколаков, которые зовут себя волкичи, а по делам те же оборотни. И какая разница, что они убивают не поддаваясь зверю?! Лучше уж быть бездумным зверем, чем так.
Арис выбрал пояс с ножнами, вытащил два ножа из кучи оружия, что была свалена прямо на пол, рядом. Вытащил еще один нож и засунул за голенище. Арис достал и меч, осмотрел, покачал в руке. Слабо сверкнуло позолотой лезвие. Кивнул и сунул в ножны.
Арис выбрался из закута и направился дальше, в направлении, указанном Глафирой и вскоре их услышал. Смех и голоса сквозь стариковы стоны. Слов не разобрать, но старик в чем-то их убеждает, но его слова рождают лишь смех. На цыпочках Арис добрался до поворота. Отсветы полосами лежали на полу. Он выглянул за угол и увидел Кеттера, связанного по рукам и ногам. Его тюремщики стояли рядом.
Арис тенью скользнул вперед и метнул два ножа разом. Оба стражника без слов рухнули на пол.
— Эй, старик! Мы уходим.
Арис вытащил свои ножи и вытер об их же одежду. Кеттер смотрел на него едва не плача:
— Это ты! Ты пришел за мной!
— Пришёл, старик, — он перерезал веревки. — Если хочешь — уйдем вместе.
— Уйдём! Уйдём, Арис. Только куда нам идти?! Если б ты только знал, то, что теперь я знаю! — Кеттер рухнул на пол и всхлипнул, завозился. Арис поднял его на ноги за шиворот:
— Нет времени думать и стенать. Я выйду первым, ты иди следом и иди тихо. А если… — Арис сунул нож в стариковские руки, — если увидишь, что меня схватили, не геройствуй и уходи.
Арис решил идти открыто. На нем не написано, что он все знает, так что нужен лишь плащ подлиннее чтобы скрыть перевязь с мечом и пусть все думают, что гость прогуливается теплой ночью. Плащ он забрал из горницы охранителя, поднявшись ненадолго туда. Он хотел бы, чтобы Ондрат был там, но кому-то из них повезло и горницы были пусты, только стол, накрытый Глафирой всё ещё висел в воздухе.
На поляне уже почти никого не осталось, летний шест одиноко пустел под тускнеющим светом, когда он вышел наружу. Никто не обратил на него внимания и вскоре Арис был уже у шатра. Сквозь щели в пологе пробивался свет костра. Огонь горел не ярко. Что он увидит когда войдет? Голую Унау под голым Энче? Это было бы лучше всего — ударить его, пока он будет барахтаться на ней как жук, зажать рукой рот Унау и посмотреть ей в глаза.
Он скользнул
— Арис, — прошелестел едва слышный голос, — все-таки пришел…
— Унау! — он бросился на колени и поднял её голову чуть выше, разодрал платье на груди и опустил руки. Две раны зияли, как разверстые врата, через которые жизнь покидала ее тело.
— Прости… — пробормотала она и Арис увидел розовые пузыри на губах.
— Не сберегла… морочили голову… знала… нельзя… верить. Потом. Он забрал ее. Не смогла… ничего не смогла… Энче… нож…
— Унау! — воскликнул он целуя ее окровавленные губы, — О моя отважная Унау! О, мой драгоценный цветок!
— Арис… — кровь потекла по ее щеке.
— Милая, нежная Унау, моя возлюбленная Унау! — проговорил он проводя руками по ее волосам, заострившемуся лицу и снова поцеловал, — Прости меня за всё, Унау! Ты скоро поправишься и я возьму тебя в свой шатер. Ты станешь моей женой! Обещаю, о моя Унау!
— Тепло, — пробормотала она. Ее глаза почти закрылись, но тут же она распахнула их и посмотрела осмысленным взглядом.
— С тобой я жила богато. Не скупилась на слова и чувства. И умираю на земле. Я не жалею ни о чем.
Весь в крови, Арис вышел из шатра и остановился. На поляне было пусто, люди будто испарились. Ни огонька, ни звука. Напрямик он отправился к распадку, замечая, как всё неуловимо изменилось вокруг. Воздух загустел, трава перестала казаться шелковистой и свежей. Древо теперь выглядело не добрым исполином, но будто монстр тянуло к нему кривые лапы, а свет исходящий от его листвы потускнел. Арис на ходу сорвал травинку. Она обломилась с противным хрустом и рассыпалась зеленоватой, мерзкой пылью в руке.
Он пересек поляну и спустился по склону, оказавшись в овраге с земляными стенами. Глубоко на дне журчал ручей, а склоны были изрыты ходами и пещерами. Пробираясь меж них он вскоре оказался на берегу узкого ручейка. Глафира сказала, что алтарь Зверя должен быть тут. Значит, сюда и понесли Лару. Будто на помощь из туч выкатилась Луна. И тут же, дальше по ручью раздались шаги. Бесшумной тенью он поспешил туда.
В лунном свете, заливающем все вокруг, сцена открывшаяся ему выглядела жутко. За поворотом ручей мелел и расширялся втрое, течение обозначалось закрученными струйками у гладких камней. На траве, у берега, лежала Лара, похожая на призрак, а над ней склонилось окровавленное чудище.
Только спустя миг он понял, что это не чудовище, а Энче и на его лице кровь, подсохшая кровь Унау. Ярость ударила в голову. Он прыгнул вперед и не успел Энче ничего понять, как нож Ариса вошел в основание его черепа. Не вскрикнув, Энче рухнул и Арис ногой откинул его подальше в воду.
Еще две пары ног неспешно спускались со склона. Арис прикоснулся к лицу Лары — жива. Затем он выпрямился, ожидая их.
— Позволь узнать, братец, что ты такое творишь? — удивленно спросил Снежич и голос его звучал так спокойно и просто, будто он и правда ничего не понимал.