Украду твое счастье
Шрифт:
Чувствую, как моментально алеют щеки. Только Ваня называл меня так. А Егор был недоволен. «Какой «малыш», когда у нее рост почти метр восемьдесят. Метр семьдесят семь, если быть точным.»
– Здравствуй, Иван. Как ты… как ты меня нашел?
– Опыт и злость, детка. Все просто, когда есть связи. Пригласишь?
Приглашу? Его? С какой стати?
– Нет, Иван, извини. Я не могу тебя пригласить. Я ужинаю с сыном. Компания нам не нужна.
– Да ладно, Витаминка,
– Я не ломаюсь. Просто не хочу тебя пускать и все!
Как там говорят – беда не приходит одна? Конечно!
Двери лифта открываются и из них выходит Егор, с Ярославой. С огромным букетом роз. Не тысяча, поменьше. И с не менее огромной коробкой, на которой нарисована гоночная машина.
Иван с ухмылочкой смотрит на Егора.
– О, а вы что, снова вместе? Воссоединились ради детей?
Вижу, что лицо Егора постепенно бледнеет, он стискивает зубы.
Второй драки я не перенесу!
– Да, Иван, воссоединились, понял? Так что вали отсюда скорее! Егор, Ярослава, проходите, я уже ужин накрыла, только вас ждем!
Выскакиваю, хватаю Ярославу, Егора беру под локоть, тащу в квартиру.
– Совет да любовь, многодетные! Кстати, Стена, ты ей рассказал про Снежану?
– Рассказал, - буквально рычу я, хочется плюнуть ему в морду.
Но вместо этого я плотно закрываю дверь, успев услышать только:
– Значит ты в курсе, что у тебя не только сын, но еще и дочь?
Не понимаю, что это значит, но в этот момент мне и не важно. Мне важно отправить Ярославу в детскую к брату и привести Егора в чувство.
Почему-то это сейчас важно.
– Ярчик, беги к Матвею, он там в комнате играет, даже не слышит, что вы пришли. Посидите там минут пять, я накрою на стол, хорошо?
– А машина? Я машину не донесу!
– Папа твой потом ему машину покажет, после ужина, ладно? А то Матвей ужинать не станет от радости!
Ярослава улыбается мне и убегает.
Я смотрю на Егора.
– Спасибо.
– За что?
– Если бы ты меня не увела, я бы его, наверное, убил.
– За что?
– За все.
– А себя? Себя ты убить не хочешь?
– За что?
– За тоже самое! Обвинять других очень просто Егор. Но чтобы тебе не сказал Иван – это ты ему поверил! И ты все сломал. И женился на Снежане ты! И жил с ней ты.
– Я с ней ни дня не жил. Брак был фиктивный.
– Думаешь мне от этого легче?
– А что мне сделать? Что?
– Не ори, детей напугаешь!
– Что мне сделать, чтобы ты меня простила, Витаминка? Я хочу все исправить! Я хочу быть с тобой! Я хочу быть с моим сыном! Хочу, чтобы Матвей узнал кто его
Нас накрывает гулкая тишина.
Я вижу синие глаза моего сына, которые наполняются слезами.
Он смотрит не на меня. На Егора.
Егор стоит к нему спиной, и по моему лицу понимает, что произошло.
Поворачивается.
Две пары синих глаз сканируют друг друга.
А потом мой сын отворачивается и медленно уходит в свою комнату.
Глава 33.
Я кретин. Осел. Идиот.
Нет слов.
И понимаю, что это, наверное, уже поздно пытаться исправить. Или нет?
Конечно же я не хотел, чтобы мой сын именно так узнал о том, что он мой сын!
Чёрт!
И Витаминка тоже не ожидала.
Но…
Есть такая штука – Закон Мерфи.
Если что-то может пойти не так – оно пойдет не так.
У нас с самой первой встречи все шло не так. Ну, я имею в виду ту встречу в парке.
Хотя, наверное, с первой нашей встречей – это тоже работало.
Я не так посмотрел на нее тогда. В тот первый раз. Принял не за ту. Посчитал такой же как все.
Да и все проблемы потом были из-за того, что я все время мерил ее чужой меркой, думал – такая же как все. А он была не такая.
И сейчас не такая.
И в парке я снова не так посмотрел на нее. Не так посмотрел на сына. Не так сказал. Не так спросил.
С самого начала вел себя ужасно, заставил Витаминку меня бояться, постарался, чтобы буквально отвратить ее от себя. Поставить в позицию, в которой она не ждет от меня ничего хорошего.
Как сейчас, когда она стоит, опустив голову…
– Вита…
– Не надо, Егор…
Отстраняет мою руку, которой я хотел всего лишь убрать волосы с ее лица.
– Виталина, подожди. Послушай. Я облажался, я знаю. Но я хочу все исправить. Дай мне все исправить!
– Как? Как это можно исправить?
Она поднимает на меня глаза, полные слез.
– Ты видел его лицо? Ты же совсем его не знаешь, Егор! Он очень ранимый! Он сложный ребенок! С трудным характером! Господи, что я говорю…
Витаминка снова прячется за забралом своих хрупких ладоней. А мне хочется прижать ее к себе, обнять, укрыть от всех невзгод.
Собственно, почему нет?
Делаю шаг, обнимаю осторожно. Не спугнуть! Не оттолкнуть окончательно.
Она покорно помещается в кольце моих рук, прижимаясь к груди. Так, словно это то место, в котором ей хочется быть сейчас, когда она расстроена.
– Милая… Я постараюсь, я все сделаю! Для тебя, для него! Все!
На пороге кухни появляется моя дочь. Наша дочь.