Украина от Адама до Януковича. Очерки истории

Бунтовский Сергей Ю.

После этой победы над половцами авторитет Мономаха был на небывалой высоте. Поэтому его призыв собраться и совместно разрешить все накопившиеся проблемы и противоречия приняли все русские князья. Правда, формально съезд проходил по воле Великого князя Киевского Святополка, но именно Владимир был инициатором и душой съезда.

Первый раз князья собрались в 1097 году в городе Любеч. Это был самый важный съезд, так как совместным решением было изменено политическое устройство Руси. Отныне отменялось лествичное наследование, и князья передавали свои уделы сыновьям, а не братьям. Кроме того, на съезде были разделены земли Руси между князьями. Каждый получил те уделы, которыми в свое время правили их отцы и деды при Ярославе Мудром. Был провозглашен принцип: «Каждый да держит отчину свою».

Князья отныне должны были владеть только унаследованными землями и не пытаться захватить себе земли соседей. В случае, если бы кто-либо нарушил эти договоренности, то все остальные князья должны были совместно выступить против агрессора. Это решение позволило хоть на время, но прекратить междоусобную борьбу. Проблема была в том, что помимо старших князей, на Руси были и князья-изгои: братья Василько, Рюрик и Володарь Ростиславичи; а также Давид Игоревич — правнуки и внук Ярослава Мудрого от рано погибших сыновей Владимира и Игоря соответственно. Каждый из них имел по небольшому княжеству, данному им по милости Великого князя на землях современной Западной Украины. По сравнению с владениями Олега Черниговского или Владимира Моно-маха, не говоря уже о Киевском или Новгородских княжествах, это были малозначительные территории, но именно из-за них началась новая смута.

Князь Давид решил присоединить к своему Волынскому княжеству и владения братьев Ростиславичей: Перемышльское, Звенигородское и Теребовлянское княжества. А тут еще бояре стали убеждать его, что требовльский князь Василько готовится к войне и хочет изгнать Давида из Волыни. Но на открытую войну волынский князь не решился, тем более, что только закончился Любечский съезд, запрещавший войны между Рюриковичами. Давид прибегнул к интриге. Он явился к киевскому князю и обвинил князя Василько Ростиславича в желании объединиться с Владимиром Мономахом и выступить против великого князя. Мол, Мономах задумал захватить киевский престол, а Василько — волынский. Обвинение было совершенно беспочвенное, но Святополк поверил.

Великий князь пригласил проезжавшего мимо Киева Василько в гости, а когда тот, ничего не подозревая, приехал, и его захватили в плен. Святополк долго колебался и искал возможность и с Васильком расправиться и не запачкаться. Он попытался переложить ответственность на кого-то, поэтому созвав бояр и изложив им подозрения Давида, князь искал у них совета. По версии летописца собравшиеся ответили так: «Тебе, князь, следует заботиться о голове своей; если правду сказал Давыд, пусть понесет Василько наказание; если же неправду сказал Давыд, то пусть сам примет месть от Бога и отвечает перед Богом». Священники попытались образумить князи и спасти Василько, но Святополк в очередной раз смалодушничал и переложил всю ответственность на Давида.

Тот же был рад стараться. По его приказу закованного в цепи несчастного Василько увезли из Киева в Белгород — небольшой город около столицы, где его должны были ослепить. Когда пленник понял, что с ним хотят сделать, он попытался сопротивляться: связанный, он отбивался так, что двое палачей не смогли повалить его. Им потребовалась звать еще людей на помощь и, в конце концов, князя бросили спиной на ковер, а на грудь положили доску на которую сели четыре человека. По словам летописца, князя придавили так сильно, что у него затрещала грудь. Потом слуга Святополка, торк по национальности, приступил к делу. Рука палача дрогнула, и нож, прежде чем выколоть князю глаза, еще и изрезал пленнику лицо. Затем полуживого пленника Давид увез в свои владения.

Для благородного Мономаха произошедшее стало шоком. Едва узнав о преступлении, он мгновенно послал всем князьям извещение и просьбу собраться с дружинами, говоря: «Поправим зло, случившееся в Русской земле и среди нас, братьев, ибо нож в нас ввержен. И если этого не поправим, то еще большее зло встанет среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши половцы, придя, возьмут землю Русскую». На клич князя поспешил явиться его недавний враг Олег Святославич с братом.

Объединив силы, князья послали гонцов в Киев, с требованием объяснений, а сами с дружинами двинулись следом. «Зачем ты зло это учинил в Русской земле и вверг

нож в нас? Зачем ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы его перед нами, а, доказав его вину, тогда и поступил бы с ним так. А теперь объяви вину его, за которую ты сотворил с ним такое!», — писал Мономах Великому князю.

Осознав, какую кашу заварил, Святополк принялся юлить и сваливать всю вину на Давида. «Поведал мне Давид Игоревич: «Василько брата твоего убил, Ярополка, и тебя хочет убить и захватить волость твою, Туров, и Пинск, и Берестье, и Погорину, а целовал крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире». А мне поневоле нужно свою голову беречь. И не я его ослепил, но Давид; он и привез его к себе», — оправдывался Великий князь. На что Мономах резонно заметил, что преступление произошло не во владениях Давида, а у Святополка в Киеве. На следующий день Мономах и остальные князья были готовы переправиться через Днепр и атаковать Свято-полка, но в их лагерь прибыло посольство, которое возглавлял киевский митрополит Николай, с ним была и старая вдова Всеволода, мачеха Мономаха, а также представители духовенства и горожан.

Митрополит и не пытался выгородить киевского князя, зато он взывал к патриотизму князей. «Молим, княже, тебя и братьев твоих, не погубите Русской земли. Ибо если начнете войну между собою, поганые станут радоваться и возьмут землю нашу которую собрали отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью, борясь за Русскую землю и другие земли приискивая, а вы хотите погубить землю Русскую!» — просил он Мономаха. Против таких доводов спорить было нельзя. Новая большая война между русскими князьями была бы смертельным ударом по государству.

По преданию, Мономах, слушая митрополита, расплакался и сказал: «Воистину отцы наши и деды наши соблюли землю Русскую, а мы хотим погубить!»

Начались активные переговоры между киевлянами и стоящими под городом князьями. В результате было решено, что во всем виноват только Давид Игоревич, и он должен быть наказан. Князь Святополк способствовал преступлению, поэтому именно он должен был своими силами разгромить Давида, пленить или изгнать его.

У Давида проблемы начались еще до решения князей. Едва только он попытался захватить владения своего пленника, как брат ослепленного Василька князь Володарь кинулся в бой. Его дружина загнала Давида в крепость Божеск и там осадила его. Загнанный в угол Давид стал оправдываться и обвинять во всем Святополка. «Разве я это сделал, разве в моем это было городе? Я сам боялся, чтобы и меня не схватили и не поступили со мной так же. Поневоле пришлось мне пристать к заговору и подчиниться». Демонстрируя свое раскаяние, Давид тут же отпустил пленника и вернулся во Владимир-Волынский.

Но следующей весной братья Володарь и Василько Ростиславичи вторглись в Волынское княжество, чтобы свершить месть. Первый удар Василько нанес по крепости Всеволожь, которую сжег до основания, а всех защитников казнил. Затем братья подошли к Владимиру-Волынскому, где заперся князь Давид, и потребовали выдать трех бояр, которые подговорили Давида ослепить князя Василько. В городе состоялось вече, присудившее отдать бояр на расправу. Пришлось Давиду отдать на смерть своих приближенных. На следующее утро тех повесили и расстреляли из луков дети князя Василько. Удовлетворившись этим, Ростиславичи вернулись к себе, но злоключения Давида продолжались. Против него, как и обещал, выступил Святополк Киевский.

Давид просил заступиться за него польского короля, и тот, взяв с Давида денег, пообещал помирить Давида со Святополком. Король Владислав попытался уговорить Святополка не трогать, но тот был непреклонен. Семь недель

Давид просидел в осажденном Владимире, но потом бежал сначала в Польшу, а потом к половцам.

Святополк вошел во Владимир и совершил очередную глупость — начал войну с Володарем и Василько Ростиславичами. Вообще, когда изучаешь историю князя Святополка Второго, не устаешь поражаться его способности принимать ошибочные и просто глупые решения. На киевском троне он сидел исключительно по милости Владимира Мономаха, популярностью не пользовался, как полководец был слаб, но он словно испытывал терпение Мономаха.