Укрощение дракона
Шрифт:
– Мне тоже кажется, что дракончик меня отлично понимает, только не умеет разговаривать.
– Девочка, да ты прямо светишься вся, жалко тебя отрывать от управления.
– А что, уже пора? Конечно, я еще хочу, но если больше нельзя, так что ж тут поделаешь? А можно мне к вам на занятия ходить?
– Приходи. А почему сейчас не ходишь?
– На летные занятия из-за возраста не записывают.
– Лицензию тебе, может, из-за возраста и не выдадут. А если просто полетать хочешь, так при чем тут возраст?
– Спасибо, обязательно буду приходить. Так что,
– Ну кто-то из нас должен сходить в салон, поразвлекать пассажира. Я же не могу тебя одну оставить в кабине.
Инструктор переключил управление на себя, Линда направилась в салон.
– Мистер Пумпердайк, если вам скучно, можете поговорить со мной. Хотя, если честно, я не представляю, о чем.
– Мисс Линда, вы бы предпочли сидеть не рядом со мной, а рядом с пилотом?
– Почему сидеть? Мне нравится управлять самолетом.
– Вы же не хотели лететь вторым пилотом. Не вяжется как-то одно с другим.
– Что же тут непонятного? Раз уж я помимо желания участвую в этом полете, я бы предпочла быть пилотом, а не стюардессой. Но и здесь у меня нет выбора, потому что инструктор быть стюардом не хочет.
– Вы строптивая девушка. Но это неизбежно. Такой уж принцип комплектации этой академии. Такие у нас курсанты набираются. Мисс Линда, вы же обратили внимание, что большинство курсантов имеют в своей биографии убийство. Если мне память не изменяет, у вас за спиной восемь трупов, верно?
– Верно. Мне сказали, что в нашей академии готовят профессиональных убийц.
– Не совсем так, мисс Линда. Видите ли, невозможно подготовить убийцу, не тренируя его в умении убивать. Именно убивать по-настоящему. А это очень трудно. На ком курсанты могли бы отрабатывать убийства? Кто, по-вашему, мог бы стать жертвой?
– Разве нельзя тренироваться на манекенах или на мишенях?
– Мисс Линда, с помощью мишеней можно научить человека стрелять. Можно научить стрелять очень хорошо. Но нужно научить стрелять в человека, а это совсем другое дело. Во время войны я комплектовал диверсионные группы, которые забрасывались в немецкий тыл. Так вот, если группа была сформирована в основном из бойцов, которые никогда не убивали, она почти наверняка не возвращалась. Понимаете, в чем проблема? В начале войны у меня под рукой были одни новички, мы их отправляли, и почти никто не возвращался. Убийц среди них было ничтожно мало, но и этих случайных убийц гибло больше, чем возвращалось с заданий новичков, научившихся убивать.
– Но это же очевидно! Профессионалы всегда действуют успешнее любителей! – Неожиданно для себя Линда заинтересовалась разговором. В этом не было ничего удивительного, ее собеседник, если того хотел, мог заинтересовать кого угодно, это было его профессиональным качеством.
– Нет, мисс Линда, это никак не зависело от уровня подготовки. Группы новичков, которые успешно совершали рейд, не связанный непосредственно с убийствами, в следующем рейде действовали ничем не лучше направленных впервые.
– Но почему так?
– Мы редко получали достоверные данные о причинах провалов наших групп. Группы
– И как же вы исправили ситуацию? Набрали фронтовиков-ветеранов?
– Пытались делать и так. Но понимаете, мисс Линда, обычные пехотинцы и диверсанты убивают по-разному. Одно дело стрелять из винтовки или автомата по врагам, находящимся вдали. И совсем другое – резать горло симпатичному беззащитному парню, который тебе в данный момент ничем не угрожает. И хорошо, если это вражеский солдат, тогда проще. А если это местный житель, который вообще не воюет? Вот он не воюет, но врагам тебя при случае выдаст. А его жалко. В результате группа из трех человек была схвачена немцами. А парни к тому времени провоевали в пехоте несколько месяцев, и уж точно каждый несколько вражеских солдат убил. Но это не те убийцы, которые нам были нужны.
– Но вы нашли решение?
– Нашел. И оно было не очень моральным. Подготовленных курсантов-новичков свели по парам. Из каждой пары остался один, зато с опытом непосредственного убийства. Вот после этого наши диверсионные группы стали не только гораздо чаще выполнять задания, но и гораздо чаще возвращаться из рейдов, а наши потери снизились примерно раз в двадцать. Война, мисс Линда, довольно грязное дело, с какой стороны ни посмотри.
– Но в мирное время вы не можете устроить дуэль, поэтому набираете тех курсантов, которые уже убивали. Я права?
– Да, мисс Линда. Именно так. Да оно и дешевле получается, если честно. В моей военной схеме гибли добротно обученные курсанты. В нынешней схеме гибнут посторонние. Да и диверсантов сейчас требуется меньше, открытой войны ведь нет.
– Что значит «нет открытой войны»? Вроде бы как просто мирное время.
– На самом деле война продолжается. Мне ли не знать, я ведь по-прежнему отправляю группы в рейды. Конечно, сейчас рейдов делаем гораздо меньше, но делаем же.
– Мистер Пумпердайк, это все очень интересно, но мне непонятно, почему вы мне все это рассказываете. Разве эта информация не секретная?
– Нет, мисс Линда, эта информация не секретная. По крайней мере, для вас, курсантов этой академии. Поверьте, я не имею привычки передавать информацию тому, кому ее не положено знать. Видите ли, все, что я вам рассказал, тайной не является. О том, что большинство курсантов – убийцы, вам уже известно. Чему в основном обучают курсантов, красноречиво говорит то, к чему вас готовят. В академии полно ясновидцев. На основании этих данных они легко определят остальное. Не говоря уже о том, что часть ваших инструкторов в прошлом были диверсантами.