Укрощение холостяка
Шрифт:
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Кингу, однако, и в голову не пришло, что Тиффани будет все равно, заботится он о ней или нет. Когда жену выписали из больницы, и они вернулись в отель, Кинг заметил, что отношение к нему резко изменилось. Казалось, вся сила духа покинула ее.
Всю дорогу из больницы Тиффани молчала, уйдя в себя. Она все еще была бледна, хотя отечность прошла. Но девушка оказалась настолько слаба, что Кингу пришлось помочь ей выйти из такси и дойти до лифта.
— Я не догадался спросить,
— Это только моя вина, — устало промолвила Тиффани. — У меня так болела голова, что я не спросила, какие таблетки ты мне даешь. Я с тринадцати лет не принимаю аспирин.
Тиффани стояла, прислонившись к стенке лифта, вид у нее был такой, словно она вот-вот упадет.
— Так или иначе, но свадьба дорого тебе обошлась.
— Да уж, — невесело усмехнулась она.
Лифт остановился. Как только открылись двери, Кинг подхватил Тиффани на руки и понес по коридору. У входа в номер он лишь на секунду опустил ее, чтобы достать ключ и отпереть дверь.
Закрыв глаза, она положила голову на плечо Кинга и на минуту представила себе, что он ее любит, что она по-прежнему желанна. Она провела почти всю свою жизнь в мечтах о нем, однако реальность оказалась жестокой, теперь ее гордость попрана, а сердце разбито. Они с Кингом женаты и… не женаты.
Кинг внес Тиффани в гостиную и осторожно опустил на диван.
— Ты не проголодалась? Хочешь чего-нибудь?
— Может быть, салат, — пробормотала она, — и стакан молока.
Кинг заказал в номер то, что просила Тиффани, а себе — бифштекс с салатом и пиво.
— Я не знала, что ты пьешь пиво.
— Мы вообще мало что знаем друг о друге, хотя, сколько себя помню, часто бывали вместе.
Тиффани устало откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
— Мой бедный желудок совершенно пуст, в нем нет ни крошки. Я сегодня даже не завтракала.
— А худеть тебе незачем. — Нахмурившись, он оглядел ее фигуру. — По-моему, ты и так очень похудела за последние недели.
— У меня пропал аппетит, — призналась она. — Но это не потому, что мне надо было держать форму. А когда… мы решили пожениться, я была слишком взвинчена, чтобы думать о еде.
Она запнулась, когда упомянула об их решении пожениться, и это сейчас не ускользнуло от него. На нее было больно смотреть — настолько разительной и печальной была перемена, происшедшая с молодой веселой девушкой.
Кинг непроизвольно вздохнул. Тиффани это заметила.
— Хочешь вернуться домой? — спросила она.
— Только если ты этого хочешь. — Кингу было невыносимо видеть боль в ее глазах. — Здесь столько красивых мест. Мы могли бы прогуляться к Храму розы, — добавил он, имея в виду местную достопримечательность.
— Мне что-то не хочется ходить на экскурсии, — покачала головой Тиффани. — Может быть, поедем домой?
Кинг колебался. Конечно, Тиффани явно утомлена: сначала
— Хорошо, — мягко согласился он. — Уедем в конце недели. Завтра утром закажу билеты на самолет.
— Спасибо.
Принесли еду, и они молча поели. Выпив молоко, Тиффани сказала, что пойдет спать.
— Тиффани, — окликнул ее Кинг, когда она была уже на пороге своей комнаты.
— Да?
— Давай ляжем вместе.
Сердце Тиффани ёкнуло. Глаза стали огромными от удивления.
— Нет, — покачал он головой. — Ты меня не так поняла. Мне ничего от тебя не надо, дорогая, — сказал он ласково, чтобы как-то смягчить категоричность своего заявления. — Просто тебе незачем оставаться сегодня одной. Кровать широкая, двуспальная, так что можешь не беспокоиться, что я воспользуюсь ситуацией.
Искушение было велико, что и говорить.
Уже почти месяц он до нее не дотрагивался. Тиффани временами чувствовала, что отдала бы полгода жизни за то, чтобы он уложил ее на первое попавшееся ровное место и занялся бы с ней любовью до полного изнеможения. Интересно, что бы он сказал, признайся она в своем желании? Наверно, подумал бы, что это еще одно нежелательное осложнение в его жизни. К тому же дома его ждала Карла…
— Ну, хорошо, — решилась она. — Если ты не возражаешь…
— Возражаю? — Кинг отвернулся, чтобы Тиффани не заметила, в каком он напряжении. — Нет… я не… возражаю.
Как странно он себя ведет, размышляла Тиффани, приняв душ и облачившись в свежую ночную рубашку, очень целомудренную, почти целиком скрывавшую ее фигуру. Таким же был и хлопчатобумажный халат с разноцветной вышивкой по вороту, подолу и даже по поясу, который она крепко завязала на талии.
Направляясь через гостиную в спальню Кинга, она услышала, что он говорит с кем-то по телефону.
— …будь завтра на работе. Я хочу, чтобы все было готово к моему возвращению. Да, и об этом поговорим, — холодно отрезал он. — Нет, не собираюсь гадать. Постарайся на сей раз ничего не напутать, потому что это будет твоя последняя ошибка. Больше я этого не потерплю. Тебе понятно?
Кинг положил трубку и провел рукой по мокрым волосам. На нем был невероятно сексуальный черный бархатный халат с серебряной отделкой. Когда он обернулся, Тиффани чуть не потеряла сознание от вида представшей ее жадному взгляду широкой, мускулистой, покрытой черными волосами груди.
Кинг тоже не отрывал глаз от Тиффани. В этом халате она выглядела такой целомудренной — какой, впрочем, и была, — что казалось, должна была бы погасить в мужчине всякое желание. Но произошло обратное. Опущенные глаза, мягкий овал лица, освещенный настольной лампой, воспламенили его.