Укрощение огня
Шрифт:
– Я готов, – ответил Герцер.
– Это ты сейчас так говоришь, – фыркнул Эдмунд. – Основу армии составят два отряда – лучники и пехота. Лучники будут вооружены длинными луками, а пехота будет напоминать римскую.
– Легионы? – улыбнулся Герцер. – Это уже лучше!
– У тебя прекрасная рука для стрельбы из лука, – насупился Эдмунд.
– Прекрасно, если мне будет приказано стать лучником, я буду лучником, – ответил Герцер. – Но если я смогу выбирать, то выберу легионы.
– Почему?
Эдмунд положил заготовку и впервые внимательно посмотрел на молодого человека.
Герцер
– Не знаю.
– Ладно, выкладывай все свои соображения.
Герцер помедлил, потом опять пожал плечами:
– Легионы… лучники. Лучники остаются сзади и стреляют по врагу на расстоянии. Они не вступают с ним в рукопашный бой. Я… тренировался в стрельбе из лука, да, у меня даже неплохо получается, но мне всегда больше нравилось сражаться холодным оружием. Я называю это «железная рука». Это мое. Мне всегда такой бой нравился куда больше.
Эдмунд снова кивнул, хотя выражение его лица осталось прежним, потом он взял кусок стали и сказал:
– Дуй. Ты подыскиваешь нужное слово – «сокрушительная пехота». Существует, можно сказать, два вида: организованные отряды и неорганизованные. Пример последних – пикты, они обрушивались на врага с криками и воплями, размахивая над головой военным топором. Это работало, не всегда, правда, но если противники тоже не были организованы. Пример организованных отрядов – фаланга, она наступает по определенным правилам, медленно, но верно, и не собирается уступать завоеванное. «Железная рука»… я уже слышал это выражение, хотя ты удивишься, узнав, что так называли кричащих пиктов. Понимаешь разницу?
– Да, сэр, – ответил Герцер. – Но все же я предпочитаю легионы.
Эдмунд улыбнулся и кивнул в ответ:
– У меня большое преимущество перед тобой. Я много читал, размышлял и изучал, у меня было время осознать то, что ты только начинаешь улавливать. Легионы это особый вид военной организации, они решают исход сражения.
– Да, – выдохнул Герцер, он был рад, что Эдмунд высказал его мысли. – И я хочу быть с ними.
Эдмунд рассмеялся и покачал головой, юноша смутился.
– Не волнуйся, когда ты пройдешь начальный курс обучения и если сдашь экзамен, я дам тебе почитать одну книгу. Даже не одну, я заставлю тебя прочитать столько книг, что ты меня еще за это возненавидишь. Клаузевиц, пусть он во многом и ошибался, Фусикава, Кееган, Хансон. Чтобы ты мог давать точные определения и знал термины. Половина успеха в учебе исходит от знания научных терминов. Но на сокрушительной пехоте мы не остановимся. В будущем я хочу, чтобы у нас были отряды всех видов. Лучники, легионы, баллисты, тяжелая и легкая кавалерия.
– У вас большие планы, – покачал головой Герцер. – Воронья Мельница вас не поддержит.
– А кто говорит о Вороньей Мельнице? – усмехнулся Эдмунд. – Поэтому-то я так и недоволен магистратом. Они думают только о «здесь и сейчас».
– А вы всегда думаете на десять лет вперед? – спросил Герцер. – Нормальный легион можно сформировать… года за два, не меньше.
– Почему – два? – снова пристально посмотрел на него Эдмунд.
– Да так, – пожал плечами Герцер. – Снаб… Снабжение.
– Ты уже знаешь кое-какие термины.
– Не много…
– Тонны стали, продолжай.
– Потом палатки, продовольствие. Раньше палатки делали из кожи. У нас нет столько коров!
– И людей столько не наберется. И продовольствия.
– Консервы, – вдруг оживился Герцер. – То есть можно использовать… соль. Так было и в истории… С легионерами расплачивались…
– Ну, расплачиваться совсем не обязательно, но главная мысль хорошая. Надо учиться запасать еду впрок. Даже с этой охотой – лучше было бы, конечно, подождать до осени, но пища нам нужна сейчас. А еще помнишь, я сказал насчет остова армии. Знаешь, что я имел в виду?
– Ядро будущих вооруженных сил?
– Мы находимся на стадии инструментов, должны делать инструменты. Отряды обороны Вороньей Мельницы будут инструментами, с помощью которых будут делать другие инструменты. Понимаешь?
– Ой-ой-ой! – Герцер взглянул на молот. – Хотите, чтобы мы стали как этот молот?
– Молот всегда тяжелее и прочнее чем то, по чему он стучит. – Эдмунду понравилось это сравнение. – Как думаешь, ты достаточно крепок?
– Не знаю, – честно признался Герцер. – Надеюсь, что стану таковым. А вы будете молотом, кующим другие молоты?
– Нет, – сказал Эдмунд. – У меня есть на примете более подходящий человек. Скоро узнаешь, и даю тебе гарантию, будешь еще все проклинать.
– Ладно, то, что нас не убивает, только закаляет, так, по-моему? Хотел бы я, чтобы у нас было огнестрельное оружие. Пусть тогда разбойники попробовали бы напасть на нас.
– Регламент ограничения скорости расширения воздуха, – ответил Эдмунд. – Оружие не будет работать.
– Не понимаю, – покачал головой молодой человек. – То есть почему мы не пользуемся взрывчаткой и при чем здесь этот самый регламент?
– Хочешь честный ответ? – Тальбот положил кусок стали, а потом сам сел на наковальню. – Кажется, я переборщил, пусть горн немного остынет. Не волнуйся, меха можно оставить в покое. Итак, хочешь ответ?
– Да. Иначе я бы не задавал вопроса.
– Я знаю, что ты учился вместе с Рейчел, – нахмурился кузнец. – А она это знает. Почему же мне нужно объяснять это тебе?
– Если не хотите, не надо. – Герцер поднялся на ноги. Чувствовал он себя намного лучше. Ему действительно недоставало физической нагрузки. – Я специализировался по доиндустриальным технологиям. Нам давали много сведений по истории, но я никогда серьезно этим вопросом не интересовался.
– Ладно, только вкратце, если не поймешь, пеняй на себя. Понятно?
– Понятно, – усмехнулся Герцер.
– Первый момент – почему, – начал Тальбот. – Вскоре после войн Искусственного Интеллекта появился протокол использования взрывчатых веществ. Это ты знаешь?
– Немного. У нас был целый урок на эту тему, и я внимательно слушал.
– Значит, знаешь, что было пролито много крови. Дела шли из рук вон плохо, почти как сейчас. В первый год войны умерло двадцать пять процентов населения, кто-то погиб в сражениях, кто-то умер от голода или был стерт с лица земли, тогда было много таких программ.