Укрощение сердцееда
Шрифт:
– Девчули, от ваших кошель… от вашей помощи зависит моя жизнь!
Ну надо же.
– Наверно, вы все заметили, что я перестал появляться на ваших тусовках. У этого есть причина! Которую я, конечно же, не могу озвучить вслух. Чего скрывать, и у парней бывают секретики. Согласны?
Конечно, не может. Причину придумать надо, а ему заморачиваться не хочется.
Зачем все кивают?
Народ, алло, не ведитесь.
– Мои золотые! Мои родненькие! Спасите Дениску. Родина вам этого никогда
– Денчик, ты заболел?
– Что случилось?
– А я говорила, у него что-то произошло, - запричитали сестры, оглядываясь друг на друга.
– Без вопросов, девчонки. Это слишком личное, – продолжал горланить актер. Нет, он даже дьявола переплюнет по части развода. – Выбирайте цветы. Оплачивайте здесь, а потом скидывайте мне фотки в директ. Я должен в лицо знать своих героинь.
Какой бред.
Кто на это поведется?
Так я и думала, а потом Макеев отодвинул меня в сторону, и начался цветочный апокалипсис. Кто-то визжал, кто-то кричал, а после все не могли поделить очередь.
– Карамелька, ну ты чего? Счастлива?
– Чему? Ты всех обманул.
– Никого я не обманывал. Ты меня игноришь, и я страдаю. Денисочку спасать надо.
– Веревка и мыло тебе в помощь.
– Прошлый век. Наручники рулят, но я не любитель всего этого. Конечно, если ты захочешь, я могу пересмотреть свои взгляды на…
– Макеев!
– Еще никто с таким трепетом не выкрикивал мою фамилию.
– Голубки, - возмущенно шипит Лаврова. – Оторвитесь друг от друга и помогите. Вы развлекаетесь, а я одна тут не справляюсь. Ввязалась еще…
– Сейчас помогу, – помедлив, пытаюсь обойти Дениса.
– Стоять! – он хватает меня за живот и возвращает на прежнее место. – Не-а. Потом ты будешь говорить, что сама работала и договор аннулируется. Не прокатит. Сам все сделаю.
Подмигивает и разворачивается.
– Пончик, хватит жаловаться. Работай давай. Премию хочешь? Так ее заслужить надо.
И почему я, собственно, послушно стою? Вот почему не возникаю и не пытаюсь помешать выиграть Макееву спор? Должна же.
Знаю!
Коробка в подсобке - мой гарант.
Когда Денис отвлекается на одну из родственниц, подхожу к подруге, у которой уже глаз дергается.
– Сань, я вас ненавижу. Честно-честно. Сами игру затеяли, а отдуваюсь я.
– Прости. Сейчас помогу.
– Не надо. Он мне пять тысяч пообещал за то, чтобы я тебя к кассе не подпускала.
– И ты согласилась?
– Отказаться от пяти косарей? Я дура, что ли? Сделай шаг назад, а то этот хитропопый увидит.
Эх, пришлось отойти.
Янка тут же забыла обо мне и принялась рассчитывать девчонку с синими волосами, которая букетов набрала столько, будто считает, что они до Рождества простоят.
Черт меня дернул на эту
Чокнутая неделя.
Достаю телефон и тут же отвлекаюсь на звон разбитого стекла.
– Ой, я случайно, – пищит рыжая цапля.
Ага. Случайно она.
Будто непонятно, что она специально вазу разбила, чтобы внимание Макеева привлечь.
Делать нечего, иду за веником, пока эти идиотки не решили порезать себя, чтобы парень на них посмотрел.
– Можете немного сдвинуться?
– Нет.
– Сама отойди. Нам отсюда Дениса хорошо видно.
Взять бы и огреть их веником.
Решаю Макееву сообщение написать, чтобы тушку свою перенес в другую часть зала, по карманам хлопаю, а телефона нет.
Блин. На стойке оставила.
– Я слышала, как он предлагал одной девчонке около двери поговорить, – как бы невзначай говорю им, стараясь не улыбаться. – Может, вам лучше его там подождать?
Ужас, но это сработало.
Вмиг ускакали к двери, каблуками цокая.
Представила, как они там давиться будут, и со смешком принялась за дело.
– А можно побыстрее? – рыкнул кто-то.
– Можно, но не в России, – ответила Янка. Наверно, сейчас она уже жалеет, что за пять тысяч продалась, поэтому я и иду ей на помощь.
Проходя мимо Дениса, замечаю знакомый телефон, по которому он с кем-то разговаривает.
Черт. Это же мой.
– От еды отказывается. Уже не знаю, как ее накормить.
Чего?
– Вам спасибо, Татьяна Георгиевна. А, да, просто баба Таня. Я уж прослежу за вашей внучкой. Не беспокойтесь.
Не поняла. Он сейчас с моей бабушкой разговаривал?
– Ты обалдел, что ли? – выхватываю телефон из рук и смотрю на длительность разговора.
Блин. Почти четыре минуты.
– Карамелька, у тебя бабуля милая. Прям одуванчик. Таких по телевизору показывают, в рекламе сметаны.
– Кто тебе разрешал отвечать? О чем вы разговаривали?
Макеев не ответил. Не успел. Входная дверь со звоном открылась, и я услышала чей-то ах.
– А где все цветы? – М-да, Регина точно удивилась. – Нас ограбили? Мамочки!
Это она еще не видела всю толпу. Пусть радуется, что почти все ушли, а то бы точно задавили.
– Я разберусь, – отзывается парень, отходя от меня. – Регин, ты представляешь, еду домой, смотрю, а тут Саша всех в магазин твой зазывает. Столько народа было…
Тьфу ты.
Вот опять он врет.
Кого я там зазывала?
– Все? Последняя ушла? – интересуюсь у Лавровой, глядя, как Денис уводит Регину в подсобку.
– Угу. Сань, ты посмотри, сколько денег. – Она открывает кассу, а там… Там много. Огромная сумма, при виде которой даже я сглотнула. – Макеев – мужик. Решил спор выиграть – выиграл.