Укрощение сердцееда
Шрифт:
Ого. Таким тоном со мной еще никто не разговаривал.
Матвей? Ха. Он испарился.
– Простите, – прихожу в себя, стараясь нацепить дружелюбную улыбку на лицо. – Выбрали?
– Нет. Здесь мне ничего не нравится! Я ухожу.
О, как.
35.
– Санечка, слушай, тут так получилось… – протягивает Янка, и я сразу понимаю, что дело дрянь и ничего хорошего мне не светит. – Я знаю, ты меня потом убьешь.
– Точно попытаюсь.
– Будешь злиться.
– Да я и сейчас не пляшу от счастья.
– Но мы
– В цветочном ты сегодня не появишься, – со скрежетом зубов озвучиваю то, что надеялась не услышать.
– Не появлюсь, – поддакивает подруга, пыхтя в трубку, как древний паровоз. – Прости. Я была уверена, что успею проводить маму и в магазин вернуться, но она меня по всем торговым точкам решила протащить. Такую контрольную закупку устроила: Антон Привольнов тихо загорает в сторонке. И билет она купила на самую последнюю маршрутку.
– Ты ведь не врешь?
Новость о том, что мне придется разбираться с заказом из ресторана, закрывать магазин и сидеть тут одной, мягко говоря, пугала. Во-первых, я еще не отошла от встречи с Матвеем. Что ни говори, но парень не просто странный, он жуткий. Кто знает, что в его голове и с каким охотничьим ружьем он, возможно, решит вернуться? Во-вторых, черт. Я снова начинаю вспоминать про Дениса, который уже несколько часов меня игнорирует. Нет, я, конечно, не достаю его звонками и идиотскими сообщениями, я тупо жду, что он сам объявится. Разговариваю с кактусом, пытаясь выкинуть из головы образ Южиной в испачканном краской платье, которая умоляет Макеева разрешить ей принять душ в его ванной. Несколько раз протерла витрину и даже умудрилась склеить вазу, которую случайно разбила.
Мне нужно уйти пораньше. Я надеялась на это. А тут Лаврова. И ведь даже не позлишься на нее.
– Точно мама, или ты дома все это время дрыхнешь, а мне звонишь, выйдя на балкон?
Пусть Янка будет дома. Лично я очень сильно надеюсь на это.
– Мам! – кричит девчонка. – Напомни, сколько банок компота ты привезла?
– Пять, дочунь. Еще варенье, огурцы… – слышу растерянный голос тети Люды.
– Теперь-то веришь?
– Приходится, – шмыгаю носом, смотря на часы. О, ужас. Еще шесть часов мне с растениями разговаривать, ломая голову самыми страшными фантазиями.
Кто бы мог подумать, что я буду Макеева ревновать в ближайшем будущем? Смех же. Но бесит. Чем там занимается эта мечта Айболита? С самоката падает? Хвост себе отрезает? Копыта пилит или рога точит? Блин.
Говорю же, в такой тишине можно и сойти с ума.
– Саш, у тебя все в порядке? Ты очень странная какая-то.
– Да, нормально. Прости, не выспалась.
Ой, дура. Зачем так сказала? Я прям представила лицо Лавровой в этот момент: рот открыт, брови на макушке, и муха зависла в воздухе.
– А чем ты ночью занималась? А? Блин, не рассказывай. Не сейчас. А то я визжать начну, мама не поймет и подумает, что дочь на солнце перегрелась. Тогда все, на месяц к нам переедет, оставив бедного папку голодать.
– Чего ты там надумала? – огрызаюсь я. – Лаврова, усмири фантазию. Слишком уж она у тебя буйная.
–
Сбежишь от нее. Как же. Так же, как и не докажешь, что мы с Денисом просто фильм смотрели, а не в любви друг другу признавались. Это же Лаврова. Она только с виду такая пофигистка, а внутри – девчонка, которая хочет в кого-то безумно влюбиться.
Янка давно уже сбросила, а я все еще продолжала телефон гипнотизировать, не понимая, почему мне вдруг стало важным, чтобы Денис позвонил. Ведь жила столько лет без разговоров с ним. Интересно, все девчонки такие дуры или я единственное исключение? Убираю телефон в задний карман, а затем снова его достаю. Пусть на столе лежит. Он там связь лучше ловит. Вдруг мама будет звонить, а я не услышу.
Настроение упало ниже некуда. Оставалось только сидеть и ждать не пойми чего, периодически обслуживая покупателей. Шок, но после обеда у меня не было и минуты, чтобы расслабиться. Народ шел и шел, будто на государственном уровне объединили два праздника: восьмое марта и первое сентября. Ближе к вечеру я забыла, кто такой Макеев и с каким соусом его едят. Вру. Забыла, но не до такой степени.
Проводив довольного парня с букетом, я все-таки смогла присесть. Вытянула ноги, попивая чай с лимоном, я вспомнила о своих планах на лето. Уже скоро состоится марафон, к которому я так и не начала толком готовится. Мне очень хотелось выиграть для мамы эту путевку в Турцию, но появление Дениса в моей жизни сбило меня с истинного пути. Когда я последний раз бегала? Не вспомнить уже.
– …да, Сашка, продала ты свои принципы. Айсберг растаял до того, как к нему приблизился Титаник. Все! Завтра утром, даже если буду умирать, все равно побегу. Дождь, ураган, цунами, снег в июле меня не остановят. И никакой Макеев мне не помеха. Выброшу его из головы примерно на четвертом километре. Вот так и сделаю. Раз он меня динамит, то и я…
– Карамелька, клянусь, не хотел тебя перебивать, но… Почему именно на четвертом? Какая-то ведьмовская цифра? А на третьем что будет?
36.
Денис стоял, держась за ручку двери, и, улыбаясь, смотрел на меня. Я тут же выпрямила спину, делая вид, будто не понимаю, о чем он говорит.
Ну, и зачем так смотрит?
Почему, вообще, его губы улыбаются?
Интересно, если я молчать буду, это сделает из меня ревнивую дуру, которая ведет себя, как малолетка школьница?
– Мне кажется, или ты сейчас меня проклинаешь? Утром я примерно так же выглядел, когда не нашел тебя в квартире, – заканчивает Макеев, закрывая дверь.
– Что? – переспросила, смотря на его руки. – Ты меня проклинал?
– Милой зайкой уж точно не называл.
Стакан с кофе, бумажный пакет с булочкой из кондитерской за углом, и… пачку карамелек? Он серьезно мне их принес?
– Прости, что так поздно приехал. Кто-то доложил бабуле, что мою машину разукрасили, и мне пришлось объяснять вредной и подозрительной старушке, что ее внук не вляпался в неприятности. Ты даже не представляешь, через что я прошел. Меня пытать собирались.