Укрощение Шарлотты (Гаремные страсти)
Шрифт:
Заинтригованная и встревоженная одновременно. Шарлотта остановилась и подняла голову. Из кроны пальмы на нее уставилась сердитая бурая мордочка. Раскачиваясь на ветке, обезьянка снова закричала. Так и казалось, что малышка хочет что-то сказать.
Шарлотта тем не менее рискнула откусить от банана изрядный кусок, чем вызвала новую серию воплей.
— Постарайся не жадничать и посмотри кругом, — сказала обезьянке Шарлотта, упирая руки в бока. — Ты не умрешь с голоду, потеряв один несчастный банан, ведь здесь кругом их полно и ты
Сердитое маленькое создание мгновенно спустилось со ствола на землю и вцепилось в ногу Шарлотте с выражением опереточного злодея на потешной мордочке.
— Ну, привет! — Смеясь, Шарлотта наклонилась и протянула малышке руку.
Но обезьянку интересовал лишь банан, который был в другой руке.
— Ну хорошо, — сдалась Шарлотта, протягивая ей плод.
— Матильда, — внезапно раздался голос, — так не принято встречать гостей.
Шарлотта в изумлении подняла глаза и всего в нескольких футах от себя увидела изящную, привлекательную ocoбу приблизительно своих лет. Глаза незнакомки были яркого фиалкового оттенка, выгодно контрастировавшего с ее светлыми волосами. Одета в простое, но отличного качества коричневое платье.
Добрый день, сказала Шарлотта, испытывая странную смесь испуга и радости оттого, что на острове оказалась особа ее возраста. Якоба была слишком бесцеремонна и самоуверенна, чтобы стать приятной компаньонкой, а улыбка этой юной дамы выглядела весьма привлекательно.
— Меня зовут Шарлотта Треваррен.
Шарлотте показалось, что собеседница слегка побледнела, но быстро справилась с собой. Во всяком случае, ее улыбка осталась неизменной.
— А, так он женился, — со вздохом произнесла она. — Что ж, я полагаю, этого и следовало ожидать. Меня зовут Элеонора Руффин, но я предпочитаю, чтобы меня звали Норой.
— Вы живете здесь неподалеку? — осведомилась Шарлотта, почему-то подавившая в себе желание немедленно разъяснить тонкости ее взаимоотношений с Патриком.
— Внизу, возле самого залива, — кивнула Нора, указав куда-то за свое правое плечо, — Мы с подругами приглядываем за несчастными, заболевшими во время эпидемии на «Чародейке». Вам лучше не подходить близко к старой усадьбе, где они находятся.
— Но ведь все они уже поправляются, не так ли? — обеспокоенно спросила Шарлотта.
Обезьянка, вцепившись ей в юбку, тем временем приканчивала выклянченный банан.
— Да, — кивнула Нора; ее речь выдавала уроженку Шотландии. — Патрик и мистер Кохран отдали строгий приказ, что экипаж должен находиться в изоляции до того, как станет ясно, что угрозы заразиться больше нет.
Шарлотта ужасно хотела повидаться со старпомом, и Типпером Дуном. и с остальными, но пришлось смириться с необходимостью ждать. Она, улыбаясь, кивнула на обезьянку, которую Нора назвала Матильдой.
— А это тоже ваша подруга?
— Да, — засмеялась та в ответ. — Матти, по известным лишь ей причинам, предпочитает наше общество себе
— «Мы»? — переспросила Шарлотта.
Ее переполняли одновременно и любопытство, и странная робость, уж слишком ей запало в душу высказывание Якобы про «его баб».
Нора скрестила руки на груди и прислонилась спиной к стволу дерева. Ее светлые локоны свободно рассыпались по плечам, и за правым ухом Шарлотта заметила белый цветок.
— Патрик, значит, ничего не сказал вам о нас, — констатировала она без малейшего признака раздражения или ревности. — Я полагаю, вы уже давно поняли, что он типичный мужчина.
— Нет, он не упоминал про вас, — с достоинством отвечала Шарлотта; она вовсе не находила Патрика типичным, но решила в данный момент не дискутировать по этому поводу. — Однако я хотела бы знать все.
— Нас четверо, — после минутного размышления сказала Нора, — конечно, не считая Якобы. Это Стелла, Джейн, Дебора и я. И все мы безнадежно влюблены в капитана Треваррена, хотя наше чувство и не сделало нас счастливыми.
— Патрик содержит вас четверых?! — Шарлотте показалось, что у нее под ногами поплыл песок, и она еле устояла.
— Я думаю, ситуация весьма схожая, однако все же это не гарем в полном смысле этого слова, — с легким смешком отвечала блондинка.
Само слово «гарем» пронзило Шарлотту нестерпимой болью — ведь она слишком хорошо знала, что с этим связано. Она кое-как овладела собой, а потом, развернувшись и не сказав ни слова Норе, которая могла и обидеться на такое обращение, поспешила прямо к дому.
Шарлотта не сразу отправилась к Патрику со своими вопросами и выводами относительно Норы и остальных, а сначала уселась на каменную скамью возле фонтана в саду и постаралась взять свои чувства под контроль.
Когда наконец ее дыхание вновь стало ровным, а бедное, израненное сердце перестало колотиться, как у пойманной птицы, она привела в порядок свое платье и волосы и вернулись в дом. Войдя в комнату к Патрику, она обнаружила, что он сидит в массивном кресле и выглядит при этом весьма импозантно, словно король на золотом троне.
На нем не было ничем о, кроме пары коричневого цвета бриджей, а Якоба с помощью тройных ножниц обезображивала его голову. Шарлотте так нравились шелковистые локоны Патрика, что она невольно протестующе вскрикнула.
— Кажется, я приказал тебе убираться отсюда, — произнес Патрик, обращая на нее холодный взор.
Шарлотта, выросшая в большой, деятельной семье, с детских лет умела постоять за себя. Не растерялась она и теперь.
— Пускай все население этого острова готово ходить на цыпочках, стоит вам щелкнуть пальцами, — сказала она как можно спокойнее, — но я вас не боюсь, капитан.
— И чего же ты хочешь? — прищурившись и наклонившись вперед, спросил он, в то время как Якоба продолжала щелкать ножницами.