Укрощение строптивой
Шрифт:
Мама говорила, что стиль — это понятие объемное, поэтому у нас продавалось все: от одежды и обуви известных брендов, до отделочных гвоздей с шляпками самых невероятных форм, цветов и украшений.
Мама привыкла управлять огромной компанией твердой рукой. Также она властвовала и в нашей доме. Ни отец, ни я не смели ей возразить. Я бунтовал: хитрил, изворачивался, а иногда и делал назло то, что маме не нравилось.
Отец же давно смирился. Он у меня художник. Когда мама особо наседала на него, он брал в руки мольберт
Я пробежал по дорожкам сада и тихо открыл дверь. Прислушался. В доме стояла тишина. Естественно. В три часа ночи все спят. Я скинул обувь и на цыпочках стал красться к лестнице. Радуясь в душе, что удалось проскользнуть незамеченным, я распахнул дверь в свою комнату и сразу ослеп от яркого луча света, направленного на меня.
— Явился, значит, — услышал я голос мамы и открыл глаза.
— Мам, я уже не маленький мальчик. Могу приходить позже комендантского часа, — огрызнулся я.
— Ну-ну. Тогда можешь и без карт какое-то время пожить. Кредитки на стол.
— За что? — завопил я. — Это беспредел!
— Для кого как. Я жду.
— Ну, мам. Что я опять сделал не так? Посидели с Максом и Пашкой в клубе. Смотри, я даже трезвый.
Я кинулся в матери, демонстрируя порядочность и готовность угодить.
— Не мамкай, щенок! Во-первых, ты сбежал с занятий.
Вот преподша, сучка фригидная! Нажаловалась все же!
— И что? Да ее слушать невозможно. Бубнит под нос, как полоумная.
— Во-вторых, — мать мои вопли не проняли. — Вы что вытворяли на дороге?
— Где? Я даже за рулем не был!
Какая собака уже заложила? Доберусь до стервятника, своими руками придушу!
— Зато на камерах прекрасно смотришься!
— И кто, если не секрет, доложил.
— Полиция.
— Мама, ты же понимаешь, что меня не накажут. За рулем сидел Макс, потом Пашка.
— А мне плевать, кто вел машину. Я видела своего сына, который измывался над невинными людьми.
— А сама как над сотрудниками измываешься? — огрызнулся я. — От осинки не родятся апельсинки. Сама говорила.
Это я брякнул зря. Теперь пощады не жди.
***
Я проснулась оттого, что кто-то стучал в дверь. Вскочила с кровати, но никак не могла сообразить, где мой халат, и бегала по комнате, как безумная.
— Господи, кто в такую рань ломится? — Анжела подняла голову и посмотрела на меня сонными глазами. — Дайте поспать! — крикнула она и опять уронила затылок на подушку.
— Ритка, выходи! Быстрее.
Я наконец нашла халат и распахнула дверь. У входа стоял дядя Вася и несколько соседок. Они с любопытством глядели на меня и хихикали.
— Что случилось?
— А ты сама посмотри.
— Ну, ты, Ритуля, даешь!
Сторож схватил меня за руку и потащил по коридору. Мы выскочили на крыльцо. Холодный
— Что посмотреть? Говорите уже! З-замерзла!
Дядя Вася ткнул пальцем в сторону газона. На поблекшей осенней траве сиротливо лежала кучка вялых хризантем, разбросанных в беспорядке.
— Вот козел! — вырвалось у меня. — Я ему все ноги выдергаю.
— Ритка, ты дура? — спросила соседка, выбежавшая за нами. — Здесь же слова.
Я пригляделась: действительно, это безобразие было выложено фигурным способом. Ветер, правда, разметал стебли цветов, и надпись превратилась в убожество. Я с трудом прочитала: «Рита, пусти меня!»
Меня бросило в жар, будто и не осень на дворе. Я захлебнулась возмущением.
— Это что такое?
— Ну, может, вчерашний козел отметился, — пожал плечами сторож и сделал шаг назад, видимо, испугался моей реакции.
— Да я ему! — закричала я и бросилась к газону. — Хамло! Урод! Я ему дам! Пусть только покажется на горизонте.
Я яростно раскидывала цветы ногами. Соседки, громко хохоча, скрылись в общаге. Меня трясло от злости. На крылечко выскочила Анжела с курткой в руках и кинулась ко мне.
— Рит, успокойся. Не обращай внимания. Мы сейчас все уберем, правда, дядя Вася.
— Ага. Я сейчас.
Сторож побежал к себе в бытовку.
— Нет! Стойте! Телефон дай!
Анжела протянула мне мобильник. Я быстро сделала несколько фото и приказала сторожу ничего не трогать до вечера.
— Почему? Нарушение порядка же.
— Дядя Вася, эти козлы могут еще появиться. Вот их и заставим убраться. А если не захотят, напишу заявление в полицию.
— Да ну, Ритка, кто будет связываться с такими мажорами.
— Мы, дядя Вася.
Я вернулась в общагу, переоделась и побежала в колледж, по дороге все время оглядывалась, но никто меня не преследовал. Я немного успокоилась. Занятия прошли как обычно, но сердце постоянно сжималось от нехорошего предчувствия.
— Рита, ты чего сегодня такая напряженная? — спросила Анжела. Она сидела со мной рядом. — Из-за утреннего происшествия? Не обращай внимания. Подумаешь, парень попросился в гости!
— Я ему повода не давала.
— А вдруг там другое слово было написано.
— Не знаю, но мне все равно неспокойно. Вот сижу я на лекции, а они в это время кафе Азамата громят.
— У них что, совсем с головой проблемы? И потом, к тебе приходил только один парень. Рит, а он хорошенький?
— Урод в жопе ноги, — огрызнулась я.
— Правда? Тогда тем более наплюй. Ты у нас красавица.
В общагу мы возвращались вместе. Но и в автобусе я сидела как на иголках: все время поглядывала на дорогу, вдруг мажоры нарисуются. Убеждала себя, что это верх глупости разыскивать меня, чтобы снова насолить в пути, но ничего не могла с собой поделать.