Укрощение строптивых
Шрифт:
Переполошенные обитательницы дома поспешили из своих спален на кухню. Шкаф в стене был до отказа забит продуктами.
Оживленно переговариваясь, все бросились разбирать припасы. Даже отверженная Лиза была на радостях прощена. Сегодня жизнь показалась совсем не такой мрачной, какой она казалась еще вчера, и в сердцах вновь поселилась надежда.
— Вот увидите, все будет хорошо! — проговорила Алена своим странным низким голосом.
Все обернулись и дружно посмотрели на нее.
— Продукты такие свежие! Хлеб, кажется, еще теплый… — защебетала Юля. — Наверно, он уезжал с острова и вернулся.
— Или
— Интересно, кто-то должен ставить продукты в шкаф, не сами же они туда запрыгивают! И как они попадают сюда? По воздуху?
— Может быть, под водой есть тоннель? — выдвинула свою версию Надя.
Лариса иронически взглянула на нее, но не стала критиковать эту идею. После случившегося самые чудовищные варианты не выглядели невозможными.
После того как все уверились, что смерть от голода откладывается, дисциплина на острове вновь стремительно упала. Снова после еды оставались горы немытой посуды, в нестройных рядах пленниц начались разброд и шатания. Даже Лиза, еще недавно всеми отвергнутая, презираемая и оттого покорная, вновь почувствовала себя независимой и порой позволяла себе покапризничать.
Жечь костры на берегу для призыва проходящих вдали кораблей никому не хотелось.
— Лень заниматься рубкой дров, — пренебрежительно изрекла Лиза, которая еще недавно с первобытным энтузиазмом устраивала костер в саду.
— Я! Я могла бы! — вызвалась Алена, с воодушевлением напрягая округлые мышцы предплечья. — Я умею! Только где бы топор найти?
Все удивленно на нее посмотрели.
— Если лень рубить дрова, можно жечь мебель, — предложила Надя. — Мебели здесь полно.
— Это же антиквариат! — ужаснулась Ольга Витальевна. — Ему же цены нет!
— Какой толк с этих древностей, — рассудила Юля, — если из них нельзя разжечь костер?
После долгих прений пленницы все же решили сложить найденный пенопласт в кучу на берегу и установить ежедневное дежурство с биноклем. Если бы в поле зрения дежурного появился корабль, то тот должен поджечь костер, благо пенопласт хорошо горит и дает много черного дыма.
— А я отказываюсь дежурить! — гордо фыркнула Лиза, задрав нос. — Я уверена, что отец уже едет за мной. Неужели вы думаете, что такую девушку, как я, можно бросить на произвол судьбы?
Пять пар порицающих глаз молча оглядели ее.
— Может, все же оставить пенопласт для постройки плота? — Ольге Витальевне было трудно расстаться со своей затеей. — По моим расчетам, мы находимся где-то в Эгейском или Ионическом море. Может, рискнем?
— И что делать в чужой стране без денег и документов? Да и вряд ли мы доплывем на этих кусках. Шесть человек, да запасы пресной воды, да еда…
— Я могла бы одна… — нерешительно предложила Ольга Витальевна. — Если вы боитесь.
— Если уж плыть, так всем вместе, — резюмировала Надя.
— Лучше сразу утопиться, — хмыкнула Лиза. — Надежней будет.
После этого разговора трое подвижниц, в числе которых были Алена, Ольга Витальевна и Юля, отправились в сад и целый час таскали пенопластовые глыбины, сверкавшие на ярком солнце точно куски подтаявшего льда. Новоявленные робинзоны сложили
Вечером, обнаружив игральные карты в библиотеке, компания решила от скуки перекинуться в дурачка. Только Лиза, надменно поджав губы, сказала, что в отличие от остальных она играет исключительно в интеллектуальные игры. А потом, вызывая раздражение играющих, все время подсматривала через плечо в чужие карты, комментировала ходы и не правильно подсказывала. По лицам игроков было видно, что ее уже выносят с трудом…
Сидя напротив монитора с расплывчато-серым изображением, он улыбнулся, глядя на идиллическую картинку. На экране шесть весьма интересных особ забавлялись карточной игрой. А он сидел наверху в полном одиночестве, и ему не с кем было перекинуться даже словом. Его так тянуло туда, вниз, к своим пленницам.
— Девяткой червей ходи! — авторитетно советовала Лиза, в последний раз игравшая в дурачка лет пятнадцать назад в пионерском лагере. — Ой, ну говорила же, бей козырями!
— А вот мы валетиком-то вашу девяточку и покроем, — улыбалась Ольга Витальевна, неизменно оказывавшаяся в выигрыше.
Алена путала масти, козыри, волновалась, ойкала и, как правило, к концу очередного кона у нее оказывался огромный веер карт. Оставаясь в дураках, она очень обижалась, но из игры не выходила.
— Крести козыри… Десятка пик… Всю мелочь скинем…
На экране отчетливо виднелись карты Алены, сидевшей спиной к невидимой камере.
Она уже было занесла руку, чтобы жертвовать козырным тузом, как вдруг из-под потолка раздалось знакомое шипение, и громоподобный баритон, доносившийся точно из небытия, произнес:
— Ходи десяткой червей… Вон у тебя есть десятка!
— Ax! — Алена испуганно вздрогнула и выронила карты. От неожиданности она не могла вымолвить ни слова.
Первой нашлась Надя.
— Привет! — улыбнулась она через силу, обращаясь куда-то к потолку.
— А мы вот играем…
— Вижу, — ответил голос сверху. — Не хочу мешать, играйте дальше.
Но карты были забыты. Случай был уникальный, и Ольга Витальевна, волнуясь, сбивчиво начала:
— Послушайте… Простите, не знаю, как к вам обращаться… Нам нужно поговорить!
— Давайте поговорим, — обрадованно произнес голос. Казалось, он тоже был не прочь почесать язык. Ольга Витальевна взволнованно поднялась со стула:
— Мы хотели бы знать, что все это значит?
— Ну вот, опять, — вздохнул голос. — Как что? Я же вам все объяснил в прошлый раз! У вас началась новая жизнь на новом месте, вам выпал уникальный шанс. Считайте, что вам повезло.
— Но мы не хотим никакой новой жизни, — с дрожью в голосе выкрикнула Надя. — Верните нас домой!
— Увы, это невозможно, — участливо произнес голос, однако особого сожаления в нем не чувствовалось. — Обратного пути отсюда нет! То, что вы надумали — переезд на пенопластовом плоту, костер на берегу, — ничего этого не будет. Это просто невозможно. Я же просил вас отнестись к случившемуся, как к неизбежному. Вам ампутировали свободу, и пора уже свыкнуться с этой мыслью.