Укрощение строптивых

Марш Эллен Таннер

Так молча они и вернулись домой. Во дворе Хью помог Иден спешиться, руки его на миг задержались у нее на талии, она вопросительно взглянула на него. Они молча смотрели друг на друга с нескрываемым желанием, пока не подошел конюх, чтобы отвести лошадей в конюшню.

– Я приказал подать чай, – сообщил Хью с излишней сухостью. – Ты будешь?

– Спасибо, я не голодна, – ответила Иден, отходя от него и делая вид, что занята перчатками. – Я приму горячую ванну, если можно.

– Разумеется, – вежливо отозвался Хью. – Достаточно сказать горничной.

Иден казалось, что этот день никогда не кончится. До ужина она осталась наедине со своими грустными мыслями. Пока она сушила волосы

у камина, успела написать письмо в Тор-Элш и разобрать содержимое чемоданов, которые раньше распаковала горничная. Наконец и это было сделано. Иден уселась у окна, глядя невидящими глазами в парк и думая о Хью, о том, что бы он ответил, если бы она открыто спросила его об отношениях с леди Кэролайн Уинтон. Конечно, это довольно вульгарно, но Иден все больше убеждалась, что открыто поговорить с ним просто необходимо. Невозможно отрицать, что весь день это стоит между ними. «Может, я должна была дать ему возможность объяснить, что случилось?» – подумала она в следующее мгновение, но тут же остановила себя: а нужны ли вообще объяснения? То, чему она стала невольной свидетельницей, просто подтверждало, что когда-то Хью спал с прелестной Кэролайн Уинтон.

– Я не вынесу этого! – вдруг взорвалась она. – Просто не вынесу!

Иден вскочила и начала судорожно рыться в своих вещах. Она решила сейчас же поговорить с Хью и потребовать, чтобы он прямо и честно рассказал ей о своих отношениях с Кэролайн.

Иден надела дневное платье из нежно-кремового муслина, расправила его поверх небесно-голубых нижних юбок, заплела волосы в толстую косу и уложила на затылке, постояла минуту перед зеркалом, придирчиво изучая свой вид. Ей вдруг стало очень важно предстать перед Хью во всем великолепии.

Лакей проводил ее до дверей кабинета, что располагался в самом конце отделанного дубом коридора. Но Иден в растерянности замерла в дверях, увидев двух джентльменов в визитках и обтягивающих рейтузах, сидящих с Хью у камина. Она не ожидала встретить их здесь.

– Прости, – нерешительно начала она, – я не знала, что у тебя посетители. Я приду попозже...

Она хотела было повернуть назад, но Хью поднялся, подошел к ней, взял за руку и подвел к гостям. В его глазах появился блеск, какого Иден никогда раньше не видела, – одобрительный взгляд самца, которому на глаза попалась необыкновенно соблазнительная женщина. Это же выражение Иден прочла в дерзком взгляде первого джентльмена, которому ее представил Хью. Но если от взгляда Хью у нее странно перехватило дыхание, то от взгляда мистера Фреда Аберкромби ей стало не по себе. Она поймала себя на мысли, что хочет вырвать руку и подальше убрать ее от горячих губ, которые припали к ней, и испытала огромное облегчение, увидев, что другой гость Хью куда более приятен.

Сэр Артур Уиллоуби был уже далеко не молод, худощав, сед и молчалив, но Иден потянуло к нему. Она обрадовалась, узнав, что он провел большую часть жизни в Индии в качестве комиссионера в Раджпуте. Он прекрасно говорил на раджастани и, узнав, что молодая графиня тоже свободно владеет им, не удержался и заговорил с ней на этом резком, гортанном, но необъяснимо красивом языке. Иден не говорила на раджастани с тех пор, как покинула Маяр, потому что Хью говорил не более чем сносно, но тем не менее слова свободно полились из ее уст, лицо озарилось, она выглядела обезоруживающе юной и вся светилась радостью.

– Клянусь Богом, тебе повезло с женой! – произнес Фред Аберкромби с жаром, наклонившись к хозяину, но тут же замолчал, увидев взгляд Хью. Он хорошо знал этот взгляд и был вынужден деланно прокашляться и отхлебнуть большой глоток вина, чтобы скрыть неловкость.

Оказалось, что Хью пригласил этих джентльменов погостить несколько дней у него

в Роксбери. Во время затянувшегося ужина Иден узнала, что они приехали из Лондона переговорить с Хью о делах. Иден было скучно слушать их деловые разговоры, и она с огромным облегчением покинула мужчин, когда те перешли к портвейну и сигарам, но, выходя, услышала, как мистер Аберкромби, пожалуй, уже третий раз за вечер, пустился в пространный рассказ о своих последних сомнительных сделках.

Иден устроилась в гостиной с корзинкой для рукоделия на коленях и уставилась в огонь. Она подумала, как ужасно закончился вечер, и сердитые складки залегли в уголках губ. А она так надеялась поговорить с Хью наедине!.. Теперь ясно, что у него не найдется времени на нее, пока здесь гости, а уже в пятницу, всего через три дня, они с миссис Уолтерс уезжают в Лондон.

Иден расстроенно подумала, что, может быть, в разговоре с Хью нет уже никакой надобности. За ужином он с ней почти совсем не говорил. Иден даже показалось, что он намеренно не обращает на нее внимания, и она с горечью призналась себе, что напрасно приехала в Роксбери.

«Зря я приехала, – подумала она, и за этой невеселой мыслью, естественно, возникла еще одна. – Не надо было за него выходить. Это – моя самая большая ошибка. Как можно было надеяться, что человек с его репутацией будет хранить мне верность?»

Наступила и прошла полночь, но из кабинета доносились мужские голоса – Хью со своими гостями все еще оставался там. Иден по-прежнему сидела за вышиванием в соседней гостиной, но мысли ее были далеко. Позевывая, вошел лакей и спросил, не подложить лиеще дров вкамин. Иден сидела неподвижно, уставившись в однуточку. Ему пришлось повторить вопрос, прежде чем она услышала и обернулась, краснея.

– Нет, спасибо... Вас, кажется, зовут Чизольм?

– Да, ваше сиятельство. Иден посмотрела на часы:

– Думаю, пора ложиться спать. Хью... мой муж еще в кабинете?

– Да, ваше сиятельство.

Иден помолчала в нерешительности, будто собиралась сказать что-то еще, потом тихо добавила:

– Спасибо, Чизольм, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, ваше сиятельство, – пожелал лакей, едва заметно поклонившись.

Когда Иден вошла в спальню и обнаружила, что там приятно тепло, она очень обрадовалась, а застенчивый говорок горничной, которая помогла ей раздеться, неожиданно успокоил ее. Иден редко получала удовольствие от общества других женщин, поэтому, когда горничная погасила свет и она осталась одна на широкой кровати с пологом, искренне пожалела, что не попросила девушку побыть с ней еще немного. Ей так хотелось с кем-нибудь поговорить, у нее было ощущение, будто ее все бросили. Нелепое чувство, но избавиться от него Иден не могла. Хоть бы Изабел была рядом! Но до сестры было далеко, а миссис Уолтерс, несомненно, уже давно и на зависть крепко спит и уж, конечно, не обрадуется, если ее побеспокоят.

Иден боялась, что в эту ночь не сумеет уснуть, мысли и сердце ее были переполнены разноречивыми чувствами. Но молодость и усталость взяли свое: она слишком давно не спала в такой удобной постели. Очень быстро, как ей показалось, веки у нее налились тяжестью, и она погрузилась в глубокий сон, который наступает, когда человек измучен до крайности внутренними переживаниями.

Позднее – Иден не представляла, насколько позднее, – она внезапно проснулась от тихого щелчка дверного замка. Сквозняк раздул почти потухшие угли в камине. Иден открыла глаза и замерла в ужасе – она увидела, как кто-то высокий уселся на край кровати, и матрац угрожающе прогнулся... Чья-то рука коснулась ее. Иден отпрянула, но крик ужаса, готовый сорваться с ее уст, замер – она услышала знакомый голос у своего уха: