Укрощение Зверя

Кислюк Лев

– Да, Повелитель.

– А почему мингбаши ещё здесь?!

Мингбаши как ветер вылетел из золотой юрты. С этой минуты специальные части конницы Тимура непрерывно охотились за казаками. Днем и ночью, сменяя друг друга, сотни всадников выслеживали пограничников московского князя. Опытные казаки стали использовать эту ситуацию, заманивая воинов Тимура в ловушки и западни. Захватчики гибли, но их было слишком много, а казаков неизмеримо меньше. Остатки казацкого войска отошли тайными тропами к лесу. Там они чувствовали себя полными хозяевами. Непроходимые дороги, заваленные огромными древесными стволами. Болота, похожие на обычные полянки. Все помогало казакам и мешало пришельцам.

Арабские наемники посланные добыть голову казацкого

атамана Ибрахима были изрублены в куски на опушке страшного для них темного дубового леса. Сначала они увидели большой шатер на кургане. Вокруг шатра стояли флаги и бегали люди. Рассул бен-Гамаль, командир арабов, решил, что это ставка «властелина казаков» и скомандовал своим людям атаку. С криками «Аллах акбар!» арабская конница, размахивая широкими саблями, в развевающихся белых бурнусах, бросилась вверх по склону кургана. Но их встретил ровный строй пехоты, ощетинившийся длинными копьями. Казаки умели воевать с конницей и отражать её атаки. Первый ряд иноземцев был переколот страшными людьми в черных одеждах с закрытыми лицами. Только разноцветные глаза сверкали над тугими черными повязками. Остановившихся арабов начали расстреливать лучники, притаившиеся за спиной пехоты. А когда арабы все-таки повернули назад, казаки сели на стоящих тут же, в незаметной лощине, лошадей и, догнав врагов, изрубили их своими черными воронеными саблями. Из наемников не вернулся никто. Некого было даже наказать за бегство.

Арабов сменили настойчивые выносливые тангуты. Эти были очень осторожны и упорны. Казаков становилось все меньше и меньше. И, наконец, наступил тот день, когда атаман Ибрахим решил уводить людей к Москве.

– Детей женщин и стариков мы спрятали в Мещере, а сами обязаны идти на помощь князю Василию.

– Может быть, пойдем под Елец, атаман.

– Нет, Елец нам не отстоять, а Москву ещё спасти можем.

Ночью казаки, минуя разъезды врага, оврагами ушли в Москву. Их близкие остались ждать на болотных островах Яромира. Царевич Касим все ещё был болен. Слабость во всех членах не давала ему встать с постели собрать ополчение для помощи Москве. Иногда сознание его покидало, и он опять метался в бреду и поту на застланной мехами постели. Яромир не отпускал его. Какая польза от больного витязя? Выздоровеешь, тогда всыплешь Тимуру как положено.

Город Елец был расположен рядом с тремя очень загруженными торговыми путями. Близ города проходили шляхи – Муравский, Изюмский и Кальмиуский, по которым кочевники направлялись в русские земли. По этим же шляхам русские князья ходили в ответные походы на половцев. По этим же дорогам возили на Русь и в Европейские страны товары с Востока. Жить рядом с этими дорогами было чрезвычайно выгодно. Пряности, ткани, драгоценные камни из Китая и Индии шли сплошным потоком на северо-запад. А на юго-восток шли меха, мед, пшеница и многое другое. Поэтому когда половцы сожгли этот город, то на следующее же лето тут опять появилось население и отстроило этот городок вместе с крепостью.

Печенеги, аланы, монголы – все кто был в силах, нападали на городок и разрушали его. Но люди все равно селились здесь всегда. Долгое время Елец был подвластен Рязанским князьям. Теперь же Москва все стянула к себе. Воинственные и предприимчивые московские князья стремились объединить все русские земли под своей железной рукой, и у них это получалось.

Елец был готов к осаде. За зубцами его стен стояли лучшие татарские лучники бека Ярык-оглана, Конница была отведена под прикрытие крытых торговых рядов, русская пехота стояла у городских ворот. Это была дружина князя Федора Елецкого – высокие мощные ратники, но их было слишком мало, чтобы отстоять город. Городские жители, все кто мог держать в руках оружие, были на городских стенах. Кидать камни и лить горячую смолу на нападающих могли почти все.

Но Тимур поступил, как всегда нестандартно. Бао Чен, по его приказу окружил город своими катапультами и баллистами и начал обстрел с расстояния большего, чем полет стрелы

из монгольского лука. Огромные снаряды падали на город и ломали крыши домов, купола храмов и башни. Иногда круглые камни падали на городские площади и разлетались тысячами осколков, которые поражали мирных жителей и воинов.

Лучники бека ничего не могли сделать, слишком большое было расстояние. Разведчики татар попробовали выйти из города через тайный подземный ход, но были схвачены людьми Абдулмалика и запытаны до смерти. Артиллерийская подготовка продолжалась не час-два, как предписывали полководцы, а целых двое суток. За это время погибло не меньше половины защитников города, а у Тимура совсем не было потерь. Во время маленького перерыва в обстреле из городских ворот выехал сам бек Ярык-оглан на каурой монгольской лошади. В его руках было копье с привязанным к нему белым флагом. Он хотел договориться с Тимуром об условиях сдачи города. Но с ним никто не стал разговаривать. Его схватили, избили до бессознательного состояния и… Бао Чен придумал хорошую шутку для обороняющихся ельчан. Он привязал бека к лошади и поместил их вместе в «ложку» самой большой своей катапульты. Орудие выстрелило, всадник и лошадь попали на купол высокого городского собора. Свалились оттуда и разбились насмерть.

Елецкий князь Федор спросил разрешение у городского люда спасти их жизнь ценой своей княжеской жизни и жизни своей семьи. Люди ничего не ответили. Через час князь со всей семьей и боярами выехал из городских ворот и сдался Тимуру. Их схватили и сразу рассортировали. Годных для продажи отправили в обозы, а стариков и раненых перекололи саблями.

После этого артиллерийская стрельба продолжалась. Через несколько дней от города и его жителей ничего не осталось. По развалинам и пожарищам ходили грязные голодные собаки, а всех оставшихся в живых жителей ограбили и отправили по конвоем на ближайший рабский рынок.

Войска Тимура шли берегами реки Дон, опустошая селения. Казалось, ничто не может остановить его движение к Москве. Перед штурмом такого большого города, как Москва, Тимур решил сделать передислокацию своих сил и для этого остановил войска и разбил лагерь.

22

Упование напасти без напасти творит уповающего утверждаема прежде чаяния злаго.

(Ожидание бед ещё до беды укрепляет ожидающего против будущих бед. Иоанн Богослов)

Москва готовилась к приходу гигантской орды Тимура Аксака. Завоз продовольствия увеличился втрое. Хлеб вырос в цене в пять раз. Железную руду и уголь завозить не успевали. Кузнецы разносили её по мастерским – ковали доспехи и оружие. Казна скупала все, что удалось изготовить. Остро встали вопросы качества, потому, что некоторые мастера «под шумок» попытались сбыть залежалый товар: плохо прокаленные мечи и ножи, наконечники стрел, кольчуги и панцири из мягкого железа. Бракоделы были выявлены и казнены. Вся Москва сказала, что это правильно.

С короткими перерывами шли тренировки княжеской и митрополичьей дружин, а также народного ополчения. На Котельнической тренировались мечники, на Воробьевых горах лучники. Конница находилась на постоянном боевом дежурстве. Авангардные отряды вражеского войска иногда появлялись перед войсками московского князя, но в бой не вступали.

Однажды всадники Тимура подъехали особенно близко и, подняв вверх лук, выстрелили вверх дважды. Стрелы нашли, к ним были привязаны письма. Одно адресовалось московскому князю, а второе послу Тимура в Москве Шамсутдину Бури. Сначала прочли письмо, адресованное послу. Там говорилось о том, что Шамсутдину Бури, следует приехать в стан Тимура Гуркани как можно быстрее. Оба письма доставили московскому князю. Василий Дмитриевич, князь московский и митрополит Киприан встретились в Кремле, в кабинете князя. Обстановка становилась угрожающей, следовало согласовать действия. Князь заговорил первым.