Укрощение
Шрифт:
— Пошли, залезем в теплую ванночку, — предложила ему писательница. — А потом разморозим гору бабушкиных булочек и будем есть их с какао перед телевизором. Хорошая идея?
С этими словами она улыбнулась детям, сидящим среди мокрого песка на полу в холле.
— А ужин на сегодня отменяется, — добавила Эрика. — Зато мы доедим все запасы мороженого в морозилке. И можете не ложиться спать так долго, как захотите.
Стало тихо. Майя посмотрела на нее серьезным взглядом, после чего подошла и положила ручку ей на лоб:
— Мамочка, ты заболела?
Хозяйка
— Нет, мои дорогие, — сказала она и притянула к себе всех троих. — Мама не заболела и не сошла с ума. Просто я так люблю вас всех!
Она крепко обняла детей, ощущая их близость. Но перед ее глазами по-прежнему стоял образ другого ребенка. Одинокая девочка, сидящая одна в темноте…
Рикки спрятал ее тайну глубоко в себе, в особом потайном уголке. С тех пор, как пропала Виктория, он раздумывал об этом и так, и эдак, рассматривал со всех углов зрения, пытаясь понять — имеет ли это отношение к ее исчезновению? Ему казалось, что нет, но сомнения не оставляли его. А что, если… Эти три слова вертелись у юноши в голове, особенно по вечерам, когда он лежал в постели, уставившись в потолок: «А что, если?..» В тысячу первый раз он спрашивал себя, не совершает ли ошибку — может, молчание смерти подобно? Но как же просто было оставить эту тайну в глубине души, похороненной навсегда — как теперь будет похоронена Виктория…
— Рикки!
Голос Йосты заставил младшего Хальтерга вздрогнуть. Он почти забыл о полицейском и его вопросах.
— Тебе не вспомнилось ничего нового, что могло бы иметь значение для следствия? — спросил Флюгаре. — Сейчас, когда выясняется, что Викторию, вероятно, держали взаперти где-то поблизости…
Пожилой полицейский говорил мягко и грустно, и Рикки заметил, насколько у того усталый вид. Парень уже успел привязаться к этому человеку, который постоянно держал с ними связь в последние месяцы, и знал, что Йоста тоже ему симпатизирует. С самого детства парню легко было общаться со взрослыми — и ему всегда говорили, что у него недетская душа. Может быть, так и есть? Во всяком случае, ему казалось, что со вчерашнего дня он постарел на тысячу лет. Радость и нетерпеливое ожидание будущего, лежавшего перед ним, исчезло в тот момент, когда умерла его младшая сестра.
Рикки отрицательно покачал головой:
— Нет, я уже рассказал все, что мне было известно. Виктория была самой обычной девочкой, у нее были обычные друзья и обыкновенные интересы…
Он улыбнулся и посмотрел на мать, но она не улыбнулась в ответ. Чувство юмора, всегда объединявшее семью, тоже ушло вместе с Викторией.
— От соседа я слышал, что вы просили общественность о помощи, чтобы прочесать леса в окрестностях, — сказал юноша, снова поворачиваясь к полицейскому. — Вы думаете, это что-нибудь даст?
Маркус с надеждой посмотрел на Йосту. Лицо у него посерело от измождения.
— Мы надеемся, — ответил Флюгаре. — Собралось немало людей, чтобы нам помочь. Так что, если повезет, может быть, мы что-нибудь и найдем.
— А другие девочки? Те, о которых писали
Хелена потянулась за чашкой кофе. Рука у нее дрожала, и сын ощутил укол в сердце, увидев, как мать исхудала. Она всегда была маленькой и хрупкой, но сейчас настолько усохла, что из-под кожи у нее просвечивали кости.
— Мы продолжаем сотрудничать с другими полицейскими округами, — стал рассказывать гость. — Все заинтересованы в том, чтобы раскрыть это дело, так что мы постоянно взаимодействуем и обмениваемся информацией. Мы приложим все усилия, чтобы найти того, кто украл Викторию — и, предположительно, других девочек.
— То есть вы хотите сказать… — Фру Хальберг заколебалась. — Вы думаете, что то же самое…
Она не смогла договорить, но Йоста и так понял, что она имела в виду.
— Мы не знаем, — произнес он тихо. — Но — да, вероятно, что…
Ему тоже не удалось закончить фразу.
Рикки мучительно сглотнул. Ему не хотелось думать о том, чему подверглась Виктория.
Но образы навязчиво завертелись в голове, и к горлу подступила тошнота. Ее прекрасные голубые глаза, в которых всегда таилось столько тепла… Именно такой брат хотел ее запомнить. О другом, ужасном, не хотелось даже думать.
— Сегодня после обеда у нас будет пресс-конференция, — произнес Йоста после паузы. — К сожалению, журналисты наверняка обратятся и к вам тоже. Исчезновения девочек долгое время обсуждались в национальных новостях, а теперь… в общем, важно, чтобы вы подготовились.
— Они уже приходили к нам и звонили, — сказал Маркус. — Мы перестали отвечать на телефон.
— Не понимаю, почему они не оставят нас в покое, — проговорила его жена, тряхнув головой. Ее тусклые и коротко подстриженные темные волосы всколыхнулись. — Как они не понимают…
— К сожалению, не понимают, — вздохнул Флюгаре и поднялся. — Мне пора возвращаться в участок. Однако не стесняйтесь мне звонить. Телефон у меня включен круглосуточно. Со своей стороны обещаю держать вас в курсе дела.
Обернувшись к Рикки, он положил руку ему на рукав:
— Позаботься о папе и маме.
— Сделаю все возможное, — пообещал парень.
Он почувствовал, какая тяжелая ответственность легла на его плечи. Но Йоста был прав. Сейчас он сильнее своих родителей. Именно ему придется поддерживать всех.
Молли чувствовала, как слезы жгут ей веки. Все ее тело заполнилось горечью разочарования, и она сердито топнула ногой по полу конюшни, так что пыль взвилась столбом:
— Ты просто спятила, черт возьми!
— Пожалуйста, выбирай выражения! — Голос Марты звучал холодно, и ее дочь невольно съежилась. Однако гнев ее был слишком силен, чтобы сдержаться:
— Но я хочу! И я скажу об этом Юнасу!
— Я знаю, что ты хочешь, — ответила фру Перссон, скрестив руки на груди, — но, учитывая все обстоятельства, это невозможно. И Юнас считает так же, как я.
— Что значит «обстоятельства»? Я ведь ничем не могу помочь Виктории. Почему я должна страдать из-за этого?