Укрощенная Элиза
Шрифт:
Что касается графа… Элиза отлично знала, что и встреча с ним не сулит ей ничего хорошего.
Теперь она могла признаться себе кое в чем. Элиза не стала ему возражать прошлым вечером. И она знала – почему. Да, она любила его! Он был прав, говоря, что давно это знает.
Но Элиза была уверена, что он простит ее со временем. Быть может, он когда-нибудь сможет думать о ней с нежностью. Ведь, конечно, она была бы ужасной женой!
Элиза позвонила в колокольчик, встала, умылась и почистила зубы. Странно, она не была голодна этим утром. Все, что она
После этого можно одеться, спуститься вниз и уже без всяких промедлений поговорить с отцом.
Она вспомнила, как Маргарет помогла ей прошлым вечером. И не смогла сдержать улыбки. Кто бы мог подумать? Маргарет, ненавистная мачеха, стала ее союзником все-таки.
Элиза искренне огорчалась, что так поздно обнаружила истину. И что так плохо все это время относилась к своей мачехе. Но теперь у них будут совсем иные отношения – добрые и дружеские. По крайней мере, они обязательно такими будут, если отец еще хоть раз пустит Элизу на порог своего дома.
Когда Пелхэм принесла горячий шоколад, Элиза снова легла в постель. Служанка отодвинула шторы и сказала:
– Я только что встретила в холле графа Даррина, мэм. Кажется, он решил прокатиться верхом с утра пораньше.
– О, в самом деле? – ответила Элиза совершенно безразличным голосом.
Она была уверена, что слуги уже обо всем знают. Возможно даже, они смеются над Элизой. И хотя Пелхэм была ее служанкой, а не отца, трудно быть уверенной в ее лояльности.
Элиза решила обдумать ситуацию.
– Я должна сказать, что он очень красивый мужчина, – продолжила служанка. – Мне нравится смотреть на энергичных мужчин. От них глаз не оторвешь. Особенно в деревне, не правда ли, мэм? А эти модники, которые только и знают, что ходить по балам, мне совсем не нравятся. Так что вы оденете сегодня утром, мэм? Может быть, розовое кашемировое? Еще очень холодно.
Элиза кивнула. Кашемировое платье было теплое и в то же врем красивое, со скромным небольшим вырезом на груди. Она будет чувствовать себя намного спокойнее под взглядом графа. Вчера Даррин так жадно смотрел на ее обнаженные груди, что она не знала, куда деться от смущения.
Примерно через час она была готова. Мисс Пелхэм сделала ей великолепную прическу. Это прекрасно, подумала Элиза. С такой прической Элиза выглядела гораздо моложе. И весьма кстати, потому что это ей поможет, когда она будет разговаривать сегодня с отцом.
Элиза встала из-за туалетного столика и подошла к окну.
Еще один холодный серый день. Голые деревья стояли, будто застывшие, в снегу. И в саду засыпало все тропинки, так что их было почти не различить.
Мисс Пелхэм чуть кашлянула у нее за спиной, и Элиза поняла, что некогда больше раздумывать. Ничего уже не поделаешь. Надо идти вниз. Служанка и так удивляется, чего она ждет.
Спускаясь по лестнице, Элиза увидела Дрейка, стоящего в холле внизу. Граф посмотрел на нее и восторженно улыбнулся. Ее рука сжалась на перилах. Похоже, что первый разговор состоится все-таки с ним.
Элиза
– В чем дело? Почему вы на меня так смотрите? – спросила она.
Почему-то всегда рядом с ним она задыхалась, будто ей не хватало воздуха.
– Я думал, что увижу темные круги у тебя под глазами. Но ты цветешь, как обычно. Это нечестно! Потому что я сам провел бессонную ночь. Ну конечно, только от одной мысли, что твоя спальня совсем рядом с моей, девочка!
– Пожалуйста, дайте мне пройти, – еле проговорила Элиза. – Меня ждет отец.
– Ничего подобного, – сказал граф. – Он не ждет.
Даррин повернул ее и повел быстро обратно вверх по лестнице.
– Я поговорил с ним, и он согласился дать мне еще одну попытку убедить тебя, что твое место рядом со мной.
Он уже тащил ее по коридору. Но услышав эту последнюю фразу, Элиза остановилась как вкопанная. Вцепившись рукой в волосы и поломав прическу, над которой все утро трудилась мисс Пелхэм, Элиза произнесла усталым голосом:
– О, вы можете наконец перестать преследовать меня? Я уже замучилась говорить вам «нет»!
Граф не ответил. Он обнял ее за талию и подтолкнул к открытой двери. Одного взгляда Элизе хватило, чтобы понять, что это его спальня.
– Как вы смели привести меня сюда? – прошептала Элиза, смущаясь, потому что ждала с нетерпением, когда он наконец ее поцелует. – Что обо мне подумают? Маргарет, отец, слуги…
– Мне все равно, что они подумают, – сказал он, поднял ее и положил на кровать. – Не волнуйся, никто сюда не заглянет.
Он закрыл плотно дверь и начал ходить туда-сюда по комнатке. Элиза прикинула свои шансы вскочить и выбежать отсюда и поняла, что их просто не существует.
По выражению его лица Элиза догадалась, что сегодня утром поцелуев можно не ждать, и сильно огорчилась.
А он начал все с того же:
– Я давно слышу от тебя, что ты не хочешь быть моей женой. Возможно, то, что я тебе сейчас скажу, мне вовсе и не поможет. Но, вероятно, я должен был сказать тебе это уже давно. – Он пожал плечами. – И все-таки я скажу это тебе сейчас. Ты согласна меня выслушать, Элиза? Обещай, что ты не будешь меня перебивать. И верь мне, пожалуйста. Верь мне.
Она кивнула, сконфуженная. Он выглядел таким решительным и таким отчаянным одновременно, как ученик на экзамене.
Когда она посмотрела на него, он на секунду закрыл глаза.
– Прежде всего, думаю, ты должна знать, что я племянник леди Скофилд.
Элиза молча смотрела на него. Она ожидала услышать все, что угодно, но только не это!
А он еще ухмылялся, довольный произведенным эффектом.
– Ты ведь, конечно, помнишь, не так ли? – спросил он. – Вечер в Лондоне у леди Скофилд? Струнный квартет? Вечер, когда твой кузен Майлс отвел тебя в сторону для того, чтобы выяснить, почему ты так опечалена.