Укроти свой мозг! Как забить на стресс и стать счастливым в нашем безумном мире
Шрифт:
Наш статус долго строился на родословной, будь вы Принцессой или Горошиной (см. «Битва Спермы» [18] ). Теперь мы определяем ценность человека вопросом: «Чем ты занимаешься?» Если ты скажешь «ничем», люди шарахнутся от тебя, как от зомби. Наша идентификация – на визитных карточках; каждый год появляются новые титулы и все более абстрактные роли. Работа, описываемая как «консультирование», допускает двусмысленное толкование (если все вокруг консультанты, то кому нужны консультации?). Сегодня «лекторы-мотиваторы» также считаются важными людьми. Мы путаем храбрость с дуростью. Я видела, как в серьезные фирмы приглашали лекторов-мотиваторов, чтобы они рассказали о ком-то, кто пересек Атлантический океан с одной рукой. Чем это может помочь фирме? Тот человек не смельчак, он псих. А эти лекторы соревнуются друг с другом, и, кажется, кто-то уже заявил,
18
Англ. Battle of the Sperm – соответствующий научный термин звучит как «война сперм» («sperm wars») (прим. пер.).
Каждый из нас предполагает, что у него есть некое предназначение, которое мы рискуем не угадать и не выполнить. Когда-то давно у нас не было этого экзистенциального страха. Мы были охотниками или собирателями. Охотники охотились, собиратели собирали. В те времена не было такой вещи, как индивидуальность, и вы не могли отличить «себя» от кого-либо другого, разве что вы носили шляпу или у вас было больше волос, но в основном мы все были одинаковыми: набивающими и опорожняющими животы.
В те дни никому не нужен был учебник. Вы рождались, водили волов по полю, размножались и умирали. Никто не жаловался, эпидемии приходили и уходили – чума, оспа, инфлюэнца и прочие, только открой рот, и ты уже заражен – и все одинаково относились к этому: «Бывает…» Сейчас это кажется оскорблением: «Как смеет вирус уничтожать нас? Он знает, кто мы? Мы – высшие существа, сливки сливок всего, что живет и дышит, верхнее звено пищевой цепочки».
Все пошло наперекосяк, когда какой-то плохо информированный оптимист написал: «Все люди созданы равными». Очевидно, что это не так: некоторые люди – неудачники. Он даже не дожил до того, чтобы увидеть, какой ящик Пандоры открыл. Он просто подписался под этими словами и запустил хаос (я готова назвать вещи своими именами – это был Томас Джефферсон [19] , еще один американец).
Самыми счастливыми мы были, когда водили по полю своих волов с ярмом на шее. Мы работали все вместе как большое племя, как команда. Да, это было тяжело, но в тех суровых условиях мы порой смеялись. Нам нужно было сформировать племя, чтобы отбиваться от соседних племен, которые пытались украсть наших волов, а без животных ты – ничто. Потом количество людей в племени уменьшилось, поскольку появился пистолет, и достаточно было одного человека с крепким указательным пальцем. Вот почему у нас больше нет этого чувства командной работы. Мы поодиночке прячемся по углам, щелкая своим оружием.
19
3-й президент США, 1801–1809 годы (прим. пер.).
Мы испытываем чувство принадлежности к племени, только когда сталкиваемся с катастрофой вроде урагана, Годзиллы или войны. В Великобритании единственное время всеобщего объединения – это воспоминания о Второй мировой войне. Люди наполняются духом блицкрига, начинают дружно плакать и петь песни вроде «We’ll Meet Again» [20] , которые они слушали по транзисторам. На каждое Рождество родители моего мужа наряжались пилотами Люфтваффе и Роял Эр Форс [21] и бегали по гостиной с криками: «Мы должны победить их на берегу!», пока не врезались в телевизор с возгласом «Мы никогда не сдаемся!».
20
«Мы встретимся снова», 1939 год, авторы Росс Паркер и Хью Чарльз, исполнительница Вера Линн. Одна из самых известных мелодий времен Второй мировой войны (прим. пер.).
21
ВВС фашистской Германии и Великобритании (прим. пер.).
На мой взгляд, мы начали свою деградацию, когда стали думать о себе как об «индивидуумах». Я прочла где-то – не спрашивайте где, – что сотни лет назад слова «Я» не было. Было только слово «мы». В то время никто не был одинок. Неприятности начались, когда на сцену вышли индивидуумы. Вспомните, как миллионы лет назад мы изобрели колесо! Мы не знаем, кто это сделал. Тогда не было колеса «от Шанель». Помните, как мы вместе
Удача досталась животным. Они по-прежнему наслаждаются коллективным трудом, принадлежностью к стае, стаду, рою. Гусь в последнем ряду летящего строя? Он горд просто быть там. Он переполнен радостью. Это его жизненная задача – но уже не наша. Наш самый древний инстинкт заставляет нас сближаться друг с другом и социализироваться, сама наша ДНК дает нам указания, как смешиваться. Естественный отбор – как конкурс красоты: никто не помнит, кому досталось второе место. Природа безжалостна: одна маленькая слабость, крошечный дефект, ласта вместо руки – и вы выбываете из борьбы… исчезаете.
Знаете, кого я в этом обвиняю? Фрейда. Если бы он не упомянул эго, у нас никогда бы его не было. Из-за него со мной все это случилось. Со мной, которой нужно стоять рядом с Кейт Мосс. Со мной, которая должна управлять Virgin [22] . Со мной, которой просто необходимо быть героиней «Hello» [23] , и я сделаю все, чтобы попасть на телевидение. «Вы хотите, чтобы я съела свою свекровь? Порубите ее на шашлык».
Состояние человечества сегодня таково: мы живем дольше, растем выше и находимся на расстоянии нажатия кнопки от любого другого человека на планете. Но мы по-прежнему не знаем, как управлять собой. Возможно, нам не надо этого знать, и когда мы закончим заполнять мир парковочными местами, пончиковыми магазинами и «Старбаксами», наше предназначение на Земле будет исполнено и большой катаклизм сотрет нас с ее лица.
22
Virgin Group – международный конгломерат компаний, действующих в области звукозаписи, авиаперевозок, сотовой связи, кабельного телевидения, радио и пр. (прим. пер.).
23
Британский журнал, посвященный жизни знаменитостей (прим. пер.).
Миллионы лет естественного отбора – и вот к чему мы пришли. Мы хотим быть самыми знаменитыми, самыми богатыми, самыми худыми и самыми занятыми. Дарвин наложил бы в штаны.
Я уже сообщила вам хорошую новость: МЫ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬСЯ. Но нужно оговориться, поскольку речь идет о жизни в современном мире. Когда вы будете меняться, окружающим это не понравится. Люди не захотят расставаться с вашим образом, который они себе создали, даже если вы полностью перестроили свое внутреннее Я. Они захотят, чтобы вы оставались таким же, как раньше, чтобы они сами могли чувствовать, что тоже ничуть не изменились и по-прежнему ослепительно молоды.
Именно поэтому мы не любим смотреть на стареющую кинозвезду – она заставляет нас думать о собственной смертности. Иногда «пожилую» женщину (немного за 50!) берут на роль, но тогда она обязательно должна на полпути умереть от чего-то неизлечимого. Никто не хочет видеть на экране стареющее лицо, особенно в HD [24] (я однажды видела себя в HD – я выглядела как слон при сильном увеличении). Мы бежим к докторам, чтобы отвоевать у г-жи Гравитации еще один год, но это безнадежно. Мы должны сказать себе: «Рождественская елка уже мертва, прекрати попытки украсить ее пестрыми блестками, это не поможет».
24
Высокое разрешение (прим. пер.).
Здесь я не исключение: я каждый день благодарю хирургов, которые помогли мне выглядеть такой подтянутой спустя долгое время после того, как любая подтянутость должна была исчезнуть. Я убеждена, что мои внутренности напоминают старого Дориана Грея, в то время как лицо выглядит новым и блестящим. Однажды я сказала Дженнифер Сандерс [25] : разве не замечательно, что нельзя сказать, что над моим лицом кто-то поработал? Она ответила, что я заблуждаюсь: это очевидно.
25
Англ. Jennifer Saunders – британская актриса, певица, сценарист и комик (прим. пер.).