Укротить Чудовище. Часть 1
Шрифт:
— Ладно, едем дальше. Второй — серьезная работа, без диагностики не ощущается, назначение…
Диагностика? Кто ее проводит?
Открываю глаза. Высоко вверху поскрипывают сосны, меж кронами по отрезам голубого неба стелются пушистые облака. Элан сидит справа, с беспокойством всматривается в мое лицо.
— Очнулась, — склоняется ко мне, улыбается ободряюще. — Ты меня напугала.
— Что… — собственный голос звучит хрипло, жалко и сразу срывается.
— Все хорошо. Ты не ранена, ничего не сломала, только несколько ушибов и ссадин, но я их
Пытаюсь пошевелиться, и земля подо мной отзывается хрустом прошлогодней хвои.
— Скажи леди, чтобы полежала смирно.
— Не двигайся пока, — просит брат. — Сейчас Фабиан закончит и…
Нет, только не он!
Вздрагиваю, отталкиваю простертые надо мной руки сидящего слева Фабиана.
— Фреа, все в порядке, это обычная диагностика… — начинает заверять Элан.
Знаю я, что такое диагностика! И потому не хочу, чтобы ее проводил этот наглец!
Неожиданно на моих запястьях сжимаются жесткие пальцы, с силой притискивают их к земле над головой, и лицо Фабиана резко приближается к моему, нависает в недопустимой близости.
— Вы всегда такая непокорная? — роняет молодой ведун насмешливо.
Свободная рука скользит по воздуху всего в сантиметре-двух над моей грудью, неспешно обрисовывая очертания тела, приближается к шее и медленно возвращается обратно. С трудом заставляю себя дышать ровно, чтобы грудь не вздымалась слишком сильно. Почему, во имя Девы моря, Элан позволил постороннему читать мою ауру? Почему разрешает чужаку хватать меня, словно я легкомысленная уличная девица?!
— А что это у нас тут? — вопрошает Фабиан и добавляет совсем другим, сухим лекторским тоном: — Назначение — экранирование. Судя по тому, как предмет слился с аурой, носится он уже давно.
— Экранирование? — хмурится брат. — Фреа, кроме кольца, на тебе есть еще украшения?
Фабиан наконец отпускает мои руки, выпрямляется. Я быстро сажусь. Голова кружится, боль не отступает, но я стискиваю зубы, касаюсь шеи, осторожно запускаю пальцы под воротник блузки.
— Цепочка с подвеской… Подарок папы на мое восемнадцатилетие.
— Могу я взглянуть? — Фабиан протягивает ладонь, будто имеет право что-либо требовать от меня.
— Нет!
— Другие украшения есть? — уточняет Элан.
— Нет, — брату отвечаю уже спокойнее.
Ведуны обмениваются задумчивыми взглядами.
— Однозначно камень.
— Странно. Зеленый камень в золотой оправе, изумруд вроде?
Киваю.
— Я его помню. Не замечал, чтобы он фонил…
— Зеленым может быть не только изумруд, — поправляет Фабиан снисходительно. — И фон слишком слабый и специфический, его заметит лишь мастер кристаллов. Больше сказать смогу после знакомства с самим камнем.
Я нащупываю под одеждой кулон, накрываю украшение ладонью в стремлении защитить.
Ни за что не отдам! Особенно ему!
— И что гораздо важнее, — Фабиан поднимается с земли, отряхивает брюки, — от чего или от кого камень прикрывает твою сестру. Или что скрывает. Пойду посмотрю, что осталось от «звезды» Морти,
— Что происходит? — говорю тихо — не приведи боги Фабиан услышит! Мысль, что ведун касался моей ауры своими… грязными лапами, жжет сильнее недавнего физического прикосновения, сильнее воспоминания о нависшем надо мной ухмыляющемся лице.
— Твоя подвеска… — брат умолкает на мгновение, смотрит внимательно, серьезно. — Это разновидность защитного амулета. Выполняющие функцию экранирования кристаллы могут как скрывать владельца от поисковых заклинаний, отражая и искажая импульсы, так и маскировать нечто на нем самом, делая невидимым для поиска и диагностики, а иногда и для взгляда обычного человека. Например, другой амулет или некий предмет. Дядя Чарльз никогда не говорил о назначении подарка?
— Нет, — я всегда считала подвеску простым украшением. — Я нашла коробочку с кулоном на следующее утро после праздника. Там еще была записка от папы… — опускаю ресницы, воскрешая в памяти строку-просьбу. — «Обещай никогда не снимать его».
— Уверена, что подарок от дяди Чарльза?
— Да. Я знаю папин почерк. И когда тем утром я спустилась к завтраку, папа сказал, что кулон подходит к моим глазам.
— И все эти годы ты не снимала его?
— Нет, — папа ведь попросил не снимать, и я носила подвеску всегда, даже когда зеленый камень и скромная цепочка не подходили к случаю и наряду. — Элан, возможно, папа всего лишь хотел защитить меня. Ты же знаешь, у папы есть враги, и простых недоброжелателей вокруг полно.
— Тогда было бы разумнее выбрать амулет, предупреждающий или отражающий какие-либо негативные воздействия. Как ни странно, но сейчас я согласен с Фабианом. Тебе надо показать ему подвеску.
— Нет!
— Он мастер кристаллов, — брат бросает настороженный взгляд поверх моего плеча, убеждаясь в отсутствии посторонних ушей. — И не самый плохой, должен признать. Других в нашем распоряжении все равно пока нет.
— А ты? Или Тери?
— Мы оба ведуны широкого профиля, а кристаллы тема узкоспециализированная, с огромным множеством своих нюансов, поэтому мастера и обучаются на отдельном потоке. Для общения с камнями нужен особый дар, которого нет ни у меня, ни у Тери.
— Значит, у господина Кейри он есть?
— По крайней мере, это его стихия.
— Нет, — кажется, я возражаю уже в десятый раз. — Папа никогда не причинил бы нам вреда и не позволил бы сделать это другим. А верить господину Кейри оснований у меня нет.
Элан устало трет переносицу, поднимается с земли и помогает встать мне.
— Хорошо. Если ты не передумаешь, я могу показать твою подвеску другому знакомому мастеру, когда полечу обратно в Вальсию.
Правая нога внезапно отзывается болью, разбегающейся вспышками до самого бедра, и я спешно переношу вес тела на левую. Брат поддерживает меня, ведет осторожно к бродящему среди деревьев ведуну. Я прихрамываю, наступать на правую ногу больно и в груди по-прежнему покалывание. Слева. Сердце?