Укротитель миров: магические твари
Шрифт:
Жан Гаврилович нахмурился.
— Погоди! Я уже знаю, что тварь тебя не заразила, и ты прошёл Слияние. Так что гонялся я за тобой зря. Ситуация с графом мне тоже более или менее понятна.
— Неужели? — усмехнулся я.
Бердышев сделал вид, что не заметил моего сарказма.
— В общем, претензий к тебе нет. Но по делу Стоцкого ты теперь ключевой свидетель. Поэтому пообещай, что не кинешься в бега. А я даю слово, что не стану тебя задерживать против твоей воли. Наоборот,
Я пожал плечами, но осторожно — растянутые мышцы нещадно ныли.
— Хорошо, обещаю, что не сбегу. А вы не в курсе — сколько времени я просидел в этом подвале?
— Двое суток, — ответил Жан Гаврилович.
Двое суток, всего?
Мне показалось, что прошло не меньше месяца с тех пор, как я в последний раз видел небо.
— Проводите парня на улицу, — сказал Жан Гаврилович командиру группы.
Два бойца проводили меня длинным подвальным коридором к выходу. Двери лабораторий были выбиты, везде валялась перевёрнутая мебель.
— Сюда, — сказал один из парней.
Я поднялся по вытертым каменным ступенькам и зажмурился.
В голубом небе сияло ослепительное утреннее солнце.
Я сидел на самой настоящей зелёной траве. Её можно было даже потрогать — трава оказалась жёсткой и уколола кожу на ладони.
В парке слышались громкие голоса и мелькали чёрные фигуры с оружием наизготовку — это императорские гвардейцы прочёсывали поместье. Прямо от крыльца тянулась длинная аллея — в её конце стояли три больших чёрных автомобиля с красными каплями эмблем на передних дверцах.
Отсюда эмблемы было не разглядеть. Но я и так знал, что на них изображено — точно такие же нашивки были на рукавах гвардейцев.
Вытянутый алый щит и два скрещённых позолоченных меча на его фоне.
Символ Императорской Магической гвардии.
Тёплый летний ветер пригибал к земле мелкие белые цветы на длинных стеблях. Цветы чем-то напоминали ромашки, только были в несколько раз меньше. И серединки у них были не жёлтые, а зелёные.
Я наклонил к себе один цветок и принялся старательно пересчитывать на нём лепестки.
На седьмом лепестке я сбился со счёта, но упрямо начал считать заново.
Кто-то опустился рядом со мной на траву.
— Спасибо, — услышал я голос баронессы Поклонской. — Этот чёртов Виктор…
— Тише, — невежливо перебил я баронессу. — Снова собьёшь!
Внимательно глядя на цветок, я досчитал лепестки. Их оказалось пятнадцать, и я решил, что это хорошая примета.
Отпустив цветок, я поднял взгляд на баронессу.
— Извини, что ты говорила?
Поклонская упрямо сжала губы. Обиделась.
— Послушай, — улыбнулся я. — Так мы с тобой не
— Я хотела поблагодарить тебя за то, что спас меня от графа Стоцкого, — чопорно произнесла баронесса.
— Хорошее дело, — согласился я. — Предлагаю какое-нибудь уютное кафе с хорошей кухней и музыкой. Знаешь что-нибудь подходящее?
Ротик баронессы удивлённо приоткрылся.
— Только давай не сегодня, — продолжил я, не давая ей возразить. — Я не захватил с собой приличный костюм. Как насчёт ближайших выходных?
— Вообще-то, сегодня воскресенье, — ядовито ответила баронесса.
— Отлично, — кивнул я. — Значит, в следующую субботу. В семь часов вечера тебя устроит? Говори адрес кафе.
В конце аллеи возле машин появилась коренастая фигура. К ней сразу же подбежали два гвардейца.
Человек о чём-то заспорил с ними, размахивая руками. Его движения показались мне знакомыми.
— «Форно Браво» на Симеоновской, — наконец, решилась баронесса.
— Замечательно, — рассеянно сказал я, не отводя взгляда от человека в конце аллеи.
Он продолжал спорить с гвардейцами.
— А, вот вы где! — сказал у меня над ухом Жан Гаврилович.
Поклонская попыталась вскочить и встать по стойке «смирно».
Бердышев махнул рукой.
— Сидите, Мария Васильевна! Поговорю с вами позже, когда вы придёте в себя. Ну, что, Константин? Отправлять тебя сразу в Петербург, или прокатишься со мной до графских теплиц?
Я бы многое отдал за то, чтобы поскорее добраться до душа и мягкой постели. Но, тем не менее, упрямо кивнул:
— Прокачусь.
— Хорошо, — хмыкнул Бердышев. — Только дождёмся нашего эксперта по магической растительности. А, вот и он!
Бердышев тоже вгляделся в коренастую фигуру в конце аллеи. Затем достал из нагрудного кармана рацию.
— Коля! Распорядись, чтобы мастера Казимира пропустили к дому!
Я так и подпрыгнул!
— Мастер Казимир? Он жив?!
— Конечно, — невозмутимо ответил Жан Гаврилович. — А ты сомневался?
Глава 20
Энергично размахивая руками, мастер спешил по аллее в нашу сторону.
Я сделал несколько шагов ему навстречу.
— Костя! — увидев меня, закричал Казимир. — Живой!
Мастер неуклюже подбежал ко мне и обхватил руками так, что мои рёбра захрустели! Мало того, он даже попытался приподнять.
И у него это почти получилось!
Травник, называется! Ему бы кузнецом работать, или массажистом.
— Живой! — радовался мастер Казимир.
Я был рад не меньше Казимира.
— Мастер, а ты как спасся? Я думал, тебя застрелили!