Укротитель. Трилогия
Шрифт:
— Это не дырка, а проход! — опять возмутился гном. Звание тарана, даже твердолобого, его почему-то совершенно не смутило.
— Хорошо, получишь орден доблестного проходчика.
Гном наконец-то стянул с себя шлем и явил миру широчайшую улыбку в ореоле мокрой и всклокоченной бороды.
А с орденами… это я зашел с удачной стороны…
— Ладно, рассказывайте, как добрались.
— Да все просто, — начал отчитываться Богдан. — В озерный поселок явился пловец на акаяси и поднял переполох. Драган тут же отчалил. По просьбе Клеппа Вин держал тревожный отряд на баржах. В Дун-Иден ушел гонец на ковае.
— А как узнали, откуда пробиваться в подвалы?
— Местный мальчонка рассказал, — вступил в разговор гном, — он видел, как ремонтировали обвалившуюся прослойку между темницей и винным погребом. А погреб я нашел уже сам.
— Да, — вспомнил я давно мучивший меня вопрос, — все забываю спросить: как же ты все-таки ломаешь стены? Или это страшная гномья тайна?
— Какая там тайна… — отмахнулся гном.
— Ты пользуешься магией? — тут же включился в обсуждение Богдан.
— Да, и в этом моя проблема. Настоящий мастер-рудокоп обходится лишь толикой магических сил, а из меня буквально прет.
— Все работает через руны? — не унимался маг.
— Это не руны, а очертания линий напряжения в камне. Конечно, в инструментах есть толика рунной силы, но можно и обычным молотом, да по силовым линиям… Правда, долбить придется дольше. Самое главное, что мастера видят, где камень устал. Так что остается лишь ударить куда нужно. А вот мне не всегда удается выпускать силу по капле. Сейчас получилось удачно, а ведь могло и завалить здесь все.
Да уж — веселая перспективка… Надо бы не увлекаться в использовании этого живого бура-тарана.
Пока мы занимались теорией гномьего горного искусства, шум боя окончательно стих. В подвал заглянул князь Боримир с телохранителями. Теперь родич уже не был похож на оборванца и старика. В его глаза вернулась жесткая уверенность. Черты лица Боримира закаменели, а дорогая броня добавила солидности.
— Замок — наш, родич.
— Шикарно, — устало ответил я.
— Мы взяли ярла живым. Не хочешь с ним пообщаться?
— Нет. Все, что знал, он уже рассказал.
— А я поспрошаю… — зловеще улыбнулся князь и вышел из подвала.
Ходить с князем не было ни малейшего желания — еще на Корабельном Острове у меня возникло устойчивое отвращение к пыткам в любом виде.
— Ну что, герои, помогите подняться своему ярлу. Что-то мне домой захотелось.
— А мне орден положен? — робко поинтересовался Богдан, помогая мне встать.
Ох, ну словно дети, честное слово…
Глава 8
Королевское слово
Хорошо, когда о тебе есть кому позаботиться. Это великое благо, что бы там ни говорили скептики и циники. Ревнители традиционного брака тоже не всегда правы — узы Гименея и своевременное воспроизводство потомства не гарантируют заботу
Мы с Клеппом находились в «VIP-отделении» госпиталя, которое еще никогда не было таким многолюдным. Кроме практически постоянно находящейся рядом Насти и ежечасно проверяющей режим Нарины сюда сплошным потоком шли посетители. И делали они это не для «галочки», а от искренней заботы; по крайней мере, так мне казалось.
По большому счету меня можно было уже выписывать, а вот викинга псы ныне покойного ярла Мак Дея порвали основательно. По словам той же Нарины, Клепп застрянет здесь как минимум на пару седмиц.
— Господин, вы уверены, что не хотите пить? — очень проникновенно спросил Элбан, вместе с Гурдагом восседая на лавке для посетителей.
Что самое интересное, от слов управляющего у меня действительно пересохло в горле.
— Есть немного.
Настя тут же потянулась за кувшином с водой.
— Ну зачем же поить болезного простой водой… На госпитальной кухне повариха приготовила чудесный взвар, — с намеком заявил Элбан. — Я бы сам сходил, но ноги уже не те.
Глядя на страдальческое лицо старика, нетрудно было догадаться, что он что-то задумал.
— Я быстро, — шепнула Настя и выскользнула из палаты.
Оно, конечно, княжне не по статусу бегать как служанке, но что делать — сама захотела поиграть в сиделку, пусть теперь мучается.
Оба моих помощника моментально оживились. Гурдаг достал флягу, в которой наверняка плескалось пиво, а Элбан извлек из-за пазухи пакет с орешками.
Вот жуки… но это они зря.
За ширмой послышались быстрые шаги, и внутрь заглянула Нарина.
— Папа! Вы совсем с ума сошли?!
— Да ладно тебе, доча, — покраснел Элбан, а Гурдаг невозмутимо спрятал флягу куда-то под монументальную бороду. — Уже три дня его здесь мурыжишь на кашах и взварах. Мужику нужны мясо и пиво. Это и есть самые лучшие лекарства!
— Хорошо, что напомнили, — решительно сдвинула брови директриса госпиталя, — давно нужно заняться вашим алкоголизмом.
Элбан крякнул, а его собутыльник-гном хихикнул.
— Уважаемый мастер Гурдаг, — не унималась Нарина, — вас это тоже касается.
Теперь уже хихикнул я, глядя на вытянувшееся лицо мастера.
— А что здесь происходит? — спросила Настя, входя с кувшином в руках.
— Безобразие, — скрестив руки на груди, изрекла Нарина. — Прости, подруга, но дальше о больных позаботится сиделка. Слишком уж ты наивная.
Глядя на эту сцену, я чувствовал, как образовавшийся после резни и сидения в подвале комок льда в моей душе окончательно растаял.
Мир вокруг нас давно сошел с ума, и вот такие моменты посреди всеобщего безумия были ценнее всех сокровищ мира.
После наших приключений в замке ярла центральные провинции королевства начало лихорадить не по-детски. Князья отправились домой с очень решительным видом, обещая вернуться, так сказать, в расширенном составе. Князь Боримир развил активную деятельность, благодаря которой кельтские провинции раскололись на два лагеря — тех, кого возмутила подлость Врадака, подкрепленная молчанием короля, и тех, кто попросту нам не верил.