Укротители Быка

Мадоши Варвара

Печалится ли огонь о зданиях, которые разрушил? Даже если огонь принял человеческую форму.

– - Агни...
– - тихо произнес Стар.
– - Если это ты... я прощаю, что ты нарушила обещание. Я не буду требовать с тебя нового. Но я не знаю, просто не знаю, что с тобой делать.

– - Это я, -- ответила Агни, глядя ему в глаза. На сей раз в ее словах звучал вызов.
– - И ничего со мной не надо делать. Все прекрасно, как есть. Я обещала тебе не покидать это тело -- и я в самом деле не пробовала.

Я просто кое-что забирала у этих девчонок. Чтобы поддержать молодость. Чтобы ты любил меня по-прежнему. Ты прав, я не человек -- как и твой астролог. Из-за него погибло куда больше людей, чем из-за меня. Я помню твой рассказ о деревне, где вы нашли эту Несс. Что же? Ты же не хватаешься за голову из-за его зверств.

Стар схватился за голову, запустил пальцы в черные кудри.

– - Агни... не покидай этот дом, пока мы не уедем отсюда. Очень тебя прошу, -- проговорил он со всей твердостью, на какую был способен.
– - Потом... я подумаю, что делать потом. Но пока у меня нет другого выбора.

"Даже если бы я хотел выдать тебя Клочеку, -- подумал он, -- сделать так -- значит, положить конец всем нашим планам в этом городе, потому что слух разойдется мгновенно".

– - Хорошо, -- сказала Агни.
– - Я сделаю, как ты просишь. Я никогда не могла отказать тебе, Астериск.

Теперь в голосе ее звучала печаль, хотя лицо по-прежнему ничего не выражало, и только безумно горели золотистые глаза.

Стар вышел прочь, аккуратно затворив за собой дверь. Он еще сложно бы чувствовал прижавшееся к нему тело.

Ди Арси спустился вниз на несколько ступеней. Нужно было бы до конца, но сил не было. Почему-то ступени словно дрожали под ногами. В бою он никогда ничего подобного не чувствовал.

На секунду Стару нестерпимо захотелось туда, в бой -- где кровь кипела, обжигая мысли паром азарта, где все казалось ярче и лучше во сто крат. Захотелось махать, рубить, сжимать коленями мускулистую конскую спину, и не думать, что его собственные руки могут предать его, его собственная душа -- выйти из тела и зажить отдельной жизнью...

Он сжал перила, так, как хотел сжать собственное слабодушие, навсегда изгоняя его из сердца. Что, подумаешь, бывает. Он знал, что Агни -- не человек. Он поверил, что она с ним навсегда, но, строго говоря, это ведь не обязательно правда...

– - Ди Арси!
– - услышал он знакомый голос.

То был голос Райна, но звучал он странно. Стар поднял голову и встретился с астрологом взглядом.

Гаев стоял у подножия лестницы, и казался таким бледным, будто не выходил на улицу по меньшей мере недели две; а выражение лица у него было -- брат-близнец женщины, оставшейся на верху.

Стар подумал, что он ранен, и тут же машинально схватился за меч (он не снял его, когда шел разговаривать с Фильхе), думая,

куда сейчас придется скакать. Но Райн вдруг разлепил губы и сказал с ощутимым усилием.

– - Вии очень плохо, Ди Арси. Она... возможно, умирает. Она лежит в гостевых покоях.

Вот тут Стар понял, что пять минут назад ему было очень хорошо.

– - Опять?..
– - спросил он, имея в виду выкидыш. Но астролог покачал головой.

– - Она... делала то, чему ее учили в лесах, ты понимаешь. Что-то не вышло. Я... не предвидел этого.

Но Стар уже не слушал его, не мог разобрать вины, читаемой в этом голосе даже менее искушенным слушателем. Он уже пролетел мимо, направляясь в гостевые покои.

Что-то билось у него в голове, что-то еще более странное, чем тогда, когда он думал, что умирает астролог. Тогда ему показалось, что света больше не стало; теперь -- что и не было никогда.

Откуда-то он знал -- может быть, ему подсказывали изнутри -- что Вии на ее шаманских тропах встретился бог и помешал ей. Если так, богу не жить.

***

Она лежала в комнате на первом этаже. Просто спокойно лежала, словно это был обычный сон. Страшное, заострившееся лицо темнело на белой подушке.

Эрцгерцогиня прислала своего личного врача, и Райн тоже уже откуда-то вытащила еще одного. Врач эрцгерцогини сказал, что молодой госпоже следует пустить кровь, а так все в порядке; другой тоже сказал, что все в порядке, и посоветовал приложить пиявок и заварить какие-то травки. Обоих врачей Райн вежливо выставил, травки осмотрел сам, отобрал часть и вручил их служанке, велев приготовить отвар, а пиявок выкинул.

Обычное самообладание возвращалось к нему на глаза: того и гляди улыбка на губах появится.

– - Я убью его, -- сказал Стар, сжимая кулаки.
– - Кто бы это ни был.

– - Если это в самом деле кто-то из тех, на кого ты думаешь, то нам сначала придется хорошо поработать. Пойдем, -- Райн положил руку ему на плечо.
– - Здесь мы уже больше помочь не сможем. Вия придет в себя. Поговорим в соседней комнате.

Соседняя комната -- малая гостиная -- могла предложить гостям дома хороший стол и удобные деревянные стулья. Райн распорядился принести ужин и кувшин с вином.

Стару не особенно хотелось есть; впрочем, запах жареной рыбы оказался приятен. Он ел и злился на себя: нужно было что-то делать с Фильхе -- вот только что?
– - и с Вией непонятно... Еще у него ужасно чесались руки вскочить на коня и сегодня же отправиться в долгий и трудный путь обратно в Радужные Княжества. Там была война, и холод, и раскисшие дороги... там он знал, что следует делать. Не тут со всей этой чертовой дипломатией... Да пусть Райн варится в ней, сколько ему будет угодно!