Укус Милосердия

Мамбурин Харитон Байконурович

— Оу! — гулко удивился один из двухметровых громил, поворачиваясь к нам всем телом, — Ты, мелкая?! Неужели решилась…

Бабах! — рявкнул мой обрез, выплевывая шмат картечи троллю в пузо. Затем, чуть изменив положение ствола в пространстве на пузо номер два, я произвел второй выстрел, — Бабах!!

Двумя элегантными движениями моего пальца пищеварительные тракты троллей, которых тут явно хорошо кормят, превращаются в мелко взбитый фарш, от чего ребята начинают страдать, стонать и лежать на полу. Они с него встанут, но не скоро. Через недельку.

— Конра… — скрипит Шпилька, но я, кокетливо улыбаясь полностью

потерявшей скучающий вид орчанке-полукровке, одной рукой пихаю малявку за стол, а второй достаю из кармана «грунт». Очень вовремя, так как из двери, ведущей к местному боссу, совершенно непрофессионально выскакивают орки со стволами. Две штуки. Массивные, крепко сбитые, прямо копия того, кто сунулся ко мне домой, но куда менее потрепанные жизнью. А тот выглядел так, как будто бы жизнь точила об него свой нефритовый дяньтянь лет двадцать без перерыва. Ну, до того, как стал краской на моем потолке.

Два выстрела, каждый в колено. Нет, я не профессиональный стрелок и неуязвимый герой, во мне тоже пара дырок, но я — вампир, а они нет. Поэтому я могу подойти к стонущим телам и выбить у них оружие, а они могут лежать и страдать. Правда, молча, потому что первое, чему учат в Граильне — прав тот, у кого ствол. А если я прикладываю пистолет к губам, выражая просьбу не шуметь, то надо лежать и не шуметь. Тем более, что сидящий за большим столом пожилой гоблин, вытаращивший сейчас на меня глаза, шишка большая и ждать не любит.

— Молчите, лежите и дышите, — поясняю я оркам, забирая их пушки, а затем обращаюсь к секретарше, — Милая, завари им кофе, я к начальнику. У него видишь, никого нет в кабинете.

Начальник сходу начинает убеждать меня в том, что в своем кресле очутился не зря.

— Ты не человек! — скрипит гоблин, скаля мелкие острые зубы. Он в меру стар, не в меру ушаст, и слишком властно выглядит для администратора, принимающего заявки и проводящего разъяснительные беседы.

— Не важно, кто я, важно — за чем пришёл, — туманно выражаюсь я, проходя в кабинет и выкладывая оружие орков на стол к гоблину.

— Вываливай свое дело! — определенно не дурак.

Стонущие тролли, стонущие орки, стучащая зубами секретарша и поскуливающая Шпилька. О чем это говорит? Что все живы. А значит, что наглая морда, невозмутимо щеголяющая с двумя пулевыми отверстиями в груди, пришла именно поговорить. Уж пустить пулю в небольшого зеленого человечка, чьи лучшие годы давно позади, много ума не надо.

— В этом городе, насколько я слышал… — сев на стул, я заложил ногу на ногу, — … есть несколько неписанных правил, которые соблюдаются всегда теми, кто хочет выжить. Не плюй в эльфа, не говори гадостей про матерей орка и тролля, не оставляй за спиной обиженного гоблина, не кидай тролля на еду, не пускай рэтчеда на склад. Обычные мелочи, сплошной здравый смысл. Среди них есть еще парочка. Например — не лезь в дом к вампиру и не наступай на ноги Блюстителям…

С этими словами я позволил личине сползти, вынуждая челюсть ожидавшего что-угодно кроме этого гоблина упасть вниз.

— Вы, ублюдки, послали в мой дом вольного жмуродела из Граильни. Я пришёл кинуть за это предъяву.

К раскрытой пасти коротышки прибавился и бледный вид. Слегка.

— Слышь, зубастый, а ты не поехал? — осведомился он слегка дрогнувшим голосом, — Откуда у кровососа дом в городе? А мы, если чо, работаем только по городу!

— У меня пятнадцать лет дом в городе, — доверительно сообщил я ему, — В нем живет вот эта вот мелкая, с братом.

Арендуют. Чуешь, чем пахнет?

Пахло плохо, причем именно для этого вот конкретного гоблина, даже если он лично не отдавал приказа. Блюститель, в чей дом Гильдия направила шантрапу с улицы, просто в порядке выражения претензий вполне мог отрезать ему уши до кучи к простреленным коленям и картечи в тролльей требухе. А так, как настолько обиженного гоблина в живых оставлять нельзя, никто бы меня не осудил, если бы я коротышку кончил.

Да, в чем-то Тарасова права, у нас тут слегка покруче, чем было в 90-ые в России. Ну а что вы хотели? Орки, тролли, гоблины — ни разу не мирные расы, насилие у них в крови. Остальные немногим лучше. Гномы упрямые и резкие как понос, люди хитрые и подлые, эльфы так вообще раньше всех гнули магией в любую угодную им позу, пока этой расе нужны были рабы… Полукровки? Так это вообще задница, потому что полукровки выживают с самого низа. Мы, вампиры, тоже не подарок.

— Эй, я её знаю! — тем временем отвлекся гоблин на выглядывающую из-за стола Шпильку, — Мелкая болтушка! Аррр… Эгидна! Вызови парней, пусть помогут парням! И сделай нам два кофе! Здесь серьезный разговор!

— А… может… Вана…? — тихо проблеяла полукровка.

— Делай, что говорю, дура! Никакого Вана! — разорался гоблин так, что притихли даже матерящиеся орки, — Парни! Заткнулись! Ща вас подлатают!

Правильный ход. Уши надо отрабатывать.

Дальше дело перешло в более деловое русло. Гоблин, представившийся Шаржем, был бы рад заткнуть пасти пострадавшим и своей секретарше, но такой возможности я ему не дал, так что он погрузился в быстрое выяснение обстоятельств. С помощью дискового телефона на своем столе, мата и зубовного скрежета он за пять минут узнал, что косяк имеет место быть — его отделение слило неудобного клиента вольному художнику, тот принял заказ по адресу: Омниполис, район Кравлер, улица Малиновая, дом 23. Дом, принадлежащий Блюстителю-вампиру.

В какой-то момент мой нос уловил запах выпивки, а слух определил, что пара женщин за закрытыми дверьми в другой комнате лечат себе нервы. Неженки. Не знают, что тут творилось лет сорок назад. Такой же гоблин сидел за бронеширмой в зарешеченной комнате и с пистолетом-пулеметом, закрепленном на специальной стойке. Ну тогда в жмуроделы даже троллей брали, а те… ну, слегка не подходили к городским условиям.

— Твою же… кхррр… твоя взяла, вампир! — скривившийся Шарж с грохотом шлепнул трубку телефона на место, — Наш косяк. Не мой лично, но наш. Давай заминать. Сколько звона хочешь?

Талеры? Талеры мне нужны, я безработный! И бедный! Но…

— Тебе уши, я смотрю, вовсе не дороги, — покачал я головой, кривясь так, как будто бы он мне предложил хлебнуть настоянной мочи, — Давай отрежу? Не со зла, а чтобы больше крови мозгу досталось?

— Слышь, следи…

— Сам следи, гоблофолк, — посерьезнел я, — Я пришёл не за звоном, я пришёл за извинениями. Нормальными официальными извинениями.

Вот теперь морда моего собеседника начала всерьез менять цвет, а из глотки донесся странный сип, напоминающий шипение одного удава из мира, буквально состоящего сплошь из тропических джунглей. Пальмы, духота, жара… и моря, битком набитые деревянными кораблями. Идеал пиратской романтики с континентами, полными огромных плотоядных тварей, для которых поселение разумных — практически единственный шанс поесть досыта. Девятиметровых питонов некоторых из этих зверюшек втягивали в себя как макаронины. С таким же свистом.