Укус Паука
Шрифт:
Тем не менее, Флетчер завел целое досье на элементаль Огня, наблюдая за ее охраной, передвижениями, выискивая любую брешь в ее броне. По какой-то причине старик желал Мэб смерти, только пока что не придумал способа ее убить. По крайней мере, такого способа, который не вывел бы его из игры в блеске славы на пару с Мэб.
— Ты хочешь сказать, Гордон Джайлс был настолько глуп, что присвоил деньги одной из компаний Мэб Монро? — спросила я.
— Похоже на то, — пожал плечами Флетчер. — Заказчик не углублялся в подробности, а я и не спрашивал. Загляни-ка на последнюю
Я заглянула.
— Они требуют выполнить заказ к завтрашнему вечеру? Ты хочешь, чтобы я управилась с заданием меньше чем за сутки? Это совсем на тебя не похоже, Флетчер.
— Взгляни на сумму.
Я скользнула взглядом вниз по странице. Пять миллионов. Вопрос отпал сам собой. Возможно, Флетчер и любил меня, как родную дочь, но свои пятнадцать процентов он любил не меньше. Хотя моя доля тоже была ничего.
— Неплохой куш, — признала я.
— Неплохой? Он в два раза больше твоей обычной ставки. — Смесь гордости и жажды наживы окрасила резкий голос Флетчера. — Заказчик уже внес пятьдесят процентов задатка. Выполни заказ и можешь уходить в отставку.
Отставка. Что-то такое вертелось в голове Флетчера с тех пор, как полгода назад я вернулась из Сент-Огастина со сломанной рукой и ушибом селезенки после неудачного задания. Старик все талдычил о моей отставке таким мечтательным тоном, будто где-то существовал мир, полный возможностей, двери которого, как по волшебству, распахнутся передо мной, стоит только отложить ножи. И придет этот мир на смену тупой и скучной реальности.
— Мне тридцать лет, Флетчер. Я высококлассный, хорошо оплачиваемый, востребованный специалист в своей области. Я отлично справляюсь с работой, меня не смущает кровь, а людям, которых я убиваю, воздается по заслугам. Зачем же мне уходить в отставку?
Более того, чем мне в этой отставке заниматься? Мой специфический набор навыков редко где сгодится.
— Затем, что в жизни есть и другие вещи, кроме как убивать людей и подсчитывать барыши, как бы это тебе не нравилось. — Его зеленые глаза схлестнулись с моими. — Затем, что ты не должна озираться по сторонам всю оставшуюся жизнь. Разве ты не хочешь пожить немного при свете дня, малышка?
Жизнь при свете дня. Типичная флетчеровская фраза — синоним нормальной жизни. Семнадцать лет назад я только об этом и мечтала и молила бога, чтобы в мире восстановилась справедливость, чтобы время повернулось вспять, и я смогла вернуться в ту безбедную, безопасную жизнь, что когда-то у меня была. Но я давным-давно не верю в сказки. Ничего кроме ноющей боли несбыточные мечты не приносят. Тот золотой сон, та слабая надежда, та сентиментальная часть моей души — все это умерло, сгорело и стало пеплом, как когда-то моя семья.
Такие как я не уходят в отставку. Они идут до финиша, до самой смерти, которая, как правило, не заставляет долго ждать. Но я буду бросать кости до конца. Даже если в итоге моя ставка будет бита.
Но я решила не перечить старику. Не сегодня. Хотела я того или нет, Флетчер был одним из немногих оставшихся в этом мире людей, которых я любила. Поэтому я помахала
— Ты действительно считаешь, что это хорошая идея? Браться за это задание?
— За пять миллионов долларов — да, считаю.
— Но у нас нет времени на подготовку, проработку плана, поиск отходных путей, вообще ни на что, — запротестовала я.
— Брось, Джин, — льстиво сказал Флетчер. — Работа простая. Ты и с закрытыми глазами с ней управишься. Заказчик даже предложил место, где ты сможешь провернуть это дело.
Я снова заглянула в папку:
— Оперный театр?
— Оперный театр, — повторил Флетчер. — Завтра вечером там намечается большое мероприятие. Открывают новое крыло имени Мэб Монро.
— Опять? — спросила я. — Разве мало в этом городе зданий, названных в ее честь?
— Видимо, мало. Слушай, там будет масса народу. Полно прессы. Куча возможностей затеряться в толпе. Ты запросто проберешься туда, прикончишь Джайлса и незаметно слиняешь. В конце концов, ты — Паук, знаменитый своим мастерством и отвагой.
Я поморщилась от его фальшиво-воодушевленного тона. Иногда Флетчер напоминал мне инспектора циркового манежа, который объявляет грустных слонов, запуганных лошадей и прочие никчемные номера так восторженно, что они кажутся более волнующими, чем на самом деле.
— Паук — это полностью твоя идея. Именно ты, Железный Дровосек, решил, что сможешь срубить больше денег на моем громком имени, — сказала я, называя старика его псевдонимом наемного убийцы.
Флетчер усмехнулся.
— И не ошибся. У каждого киллера есть имя. Скажи спасибо, что благодаря мне тебе досталось прозвище звучнее, чем у многих.
Скрестив руки на груди, я сердито уставилась на него.
— Серьезно, Джин. Это легкие деньги. Прикончи бухгалтера завтра вечером и можешь отправляться в отпуск, — пообещал Флетчер. — В настоящий отпуск. Куда-нибудь, где жара, лоснящиеся пляжные мальчики и тропические коктейли.
Я удивленно приподняла бровь:
— Да что ты знаешь о лоснящихся пляжных мальчиках?
— Финнеган как-то показал их мне, когда брал меня с собой в Ки-Уэст в прошлом году, — сказал Флетчер. — Но мы быстро переключились на прекрасных леди, загорающих топлесс у бассейна.
Кто бы сомневался.
— Отлично, — сказала я, захлопнув папку. — Я в деле. Но лишь потому, что люблю тебя, хоть ты и жадный ублюдок, нещадно эксплуатирующий меня.
Флетчер поднял свою кружку с кофе:
— За это стоит выпить.
Глава 3
Я допила лимонад, взяла папку, пожелала Флетчеру спокойной ночи и отправилась домой.
Моя квартира располагалась в доме напротив, на последнем пятом этаже, но я никогда не шла домой сразу из ресторана или откуда-либо ещё. Прежде чем вернуться и скользнуть в подъезд, я обошла три квартала и пересекла две аллеи, убеждаясь, что за мной не следят. Учитывая поздний час, все было тихо. Лишь подошвы моих ботинок скрипели по гранитному полу вестибюля.