Укус ящерицы
Шрифт:
Каждому из них Коста позвонил еще по пути с Сант-Эразмо. Тереза Лупо только что вышла из больницы. Лео Фальконе уснул и больше всего нуждался сейчас в покое. Врач уверял се, что пациенту ничто не угрожает. Впрочем, этоТереза поняла и сама, потому что увидела огонь в глазах Фальконе, означавший, что сражение выиграно и беда отступила. Не все трудности преодолены, но Лео обязательно вернется и еще повоюет.
Он почувствовал в ее словах язвительный укор, но задумываться не стал – не время.
Джанни Перони еще не остыл после короткой,
Труднее всего оказалось дозвониться до Дзеккини. Майор осторожничал, уходил от разговора и умолял хоть на время оставить его в покое. Офис карабинеров находился по соседству с квестурой Кастелло, на кампо Сан-Дзаккария, и предугадать дальнейшие действия веронца было нетрудно: позвонить начальству, доложить ситуацию и ждать дальнейших приказов. Так в сложившихся обстоятельствах поступил бы любой благоразумный, заботящийся о собственной карьере офицер. Как раз таким офицером и был Лука, твердо полагавший, что только идиот готов положить голову под топор без достаточных на то оснований. Майор и так уже зашел слишком далеко, поддавшись на уговоры людей из конкурирующей службы. Короткий разговор по телефону, в течение которого Коста пытался убедить Дзеккини приехать на Сан-Пьетро, так и не дал ответа на вопрос, готовы ли майор или его начальство идти дальше.
Последний звонок он сделал Эмили. Ее самой на месте не оказалось, и Ник оставил сообщение, на которое она ответила через несколько минут, пообещав быть у собора в назначенное время.
Коста не стал раздумывать, что означает прозвучавшая в ее голосе неуверенность, – времени оставалось совсем мало, и у него еще не было плана дальнейших действий. Часы показывали почти пять, а подписание контракта, определяющего новую судьбу И зола дельи Арканджели, было намечено на шесть.
Приглядевшись, Коста заметил тонкую фигурку в темном шелковом костюме, стоящую у накренившейся под необычным углом колокольни из белого мрамора, построенной чуть в стороне от собора, к которому она и относилась.
– Где ты был? – сразу же спросила Эмили.
– Гонялся за призраками.
– Нашел?
Разговор пошел не так, как ему бы сейчас хотелось.
– Не совсем. Наверное, сама идея была глупая. Лео бы ее скорее всего не одобрил.
Она перевела взгляд на пластырь, которым Лаура Конти залепила рану на голове и из-под которого – он это чувствовал – еще сочилась кровь.
– Ты ранен? – Ее рука коснулась его волос. – Раны на голове –
– Лотом. Сейчас у нас нет времени.
– Разве?
Он уже давно не видел ее такой. Свет в глазах потух, лицо потускнело и посерело, как будто она внезапно постарела, и напоминало застывшую маску грусти.
– Как ты?
– Пыталась добыть то, что тебе нужно.
– Знаю, Спасибо.
Он дотронулся до ее голой руки, поцеловал в щеку и почувствовал, как Эмили напряглась.
– Я серьезно. Спасибо.
– Не думаю, что у меня что-то получилось. Извини».
И никакой радости от встречи – лицо почти бесстрастное, потерянное, незнакомое.
– Давай не будем забегать вперед. Мы еще не исчерпали все возможности. Мы его достанем.
– Неужели? А тебе не кажется, что это он достанет нас? И не только нас?
– Думаешь, дело обстоит именно так?
– На мой взгляд, да. Ну что, пойдем? – Эмили кивнула в сторону собора. – Тебя ждут. И я хочу покончить со всем этим уже сегодня вечером. Раз и навсегда. Имей в виду: завтра меня в Венеции уже не будет. Я уезжаю. – Она пристально смотрела ему в глаза, как будто искала что-то и не находила. – С тобой или без тебя.
Наверное, лучшего он не заслужил. После того как Фальконе попал в больницу, именно Коста занял его место и, не сознавая последствий того, что делает, стал движущей силой похода против Хьюго Мэсситера. Лишь теперь, увидев скрывающихся на острове в лагуне Дэниэла Форстера и Лауру Конти, их страх перед человеком, от которого они скрывались несколько лет, он стал задумываться о возможной цене принятых решений.
Ник взял ее за руки.
– Завтра мы уедем. В Тоскану. Или куда-то еще. Куда захочешь. Обещаю.
– Люди твоей профессии щедры на обещания, – сказала Эмили и, повернувшись, прошла в собор. Внутри было темно и пусто, если не считать смотрителя и трех человек, сидящих на деревянной скамье в тени нефа, – Терезы, Перони и, как ни удивительно, Дзеккини. Мало того, таким бодрым майор не был с тех пор, как непрошеные гости испортили ему мирный ленч в веронском кафе.
Коста придвинул два легких железных стульчика, после чего представил Эмили карабинеру.
– Не думал, Лука, что вы придете. И, честно говоря, не был уверен, что могу вас о чем-то просить.
Дзеккини усмехнулся:
– Лео всегда говорил, что с вами, ребята, не соскучишься. Вот я и решил немного развлечься.
– А ваши люди?
– Они еще молоды, и скука им не грозит. Сам я рискнуть готов, но на них эту привилегию не распространяю. Думаю, Лео поступает так же.
Перони грубовато хохотнул:
– Да уж! Поэтому мы здесь и собрались.
– Если удастся свалить Мэсситера, он ваш, – сказал Кости. – Чтобы без обид.
– Мой. Ваш. – Майор беззаботно пожал плечами. – Разве это важно? Я говорил со своими парнями. Заметьте, ни у кого из них связей здесь нет. И посадить Мэсситера за решетку мечтал бы каждый, но только при условии, что англичанин сядет надолго.