Укуси меня

Хард Леона

Перед уходом ректор показывает, куда нажать для включения сигнализации. Но из-за молний

в голове с трудом слышу и вижу. Мысль об эксперименте надо мной и Альбертом завораживает. Мой внутренний исследователь в восторге, хлопает в ладоши, и вопит от радости, но холодный расчет остужает градус. Хочу ли во сне быть с Альбертом? Или, если вколю себе то лекарство, то оно заставит меня быть такой же страстной с Альбертом? Уйдут все заботы, плохие воспоминания и я смогу полюбить его?

Если выбирать из всех мужчин, которых я когда-либо встречала в жизни, то ему доверяю. Альберт хоть и бешенный ревнивец, эгоист, самовлюбленный индюк, но со мной старается сдерживаться и уже не такой вредный, как прежде.

Почти считается с моим мнением, даже терпит пока я созрею для секса. Только с чего интересно, он решил, что я собираюсь с ним заниматься любовью? Он мне не предлагал встречаться, на людях говорит довольно холодно, как со всем перевертышами. Я целую его только в щеку по - дружески. Но как только остаемся в замкнутом пространстве наедине, то руки Альберта живут отдельной жизнью и он считает будто имеет право меня трогать. Одним словом - мужчины очень странные создания.

Только остается одна загвоздка. Мой настоящий истинный.

Мельком оглядываю стерильно-белое помещение лаборатории с операционным столом, шкафами, документами. В соседнем охлаждаемом отсеке лаборатории хранятся личные разработки ректора. Ректор показывал нам их, но без разрешения разумеется не пускает туда. Я видела у него лекарство от истинности. Не разрыв настоящей, крепкой истинности, а притупление привязки. Сыворотка «гольцид», работает на начальных этапах привязки. Я надеялась, что от одной жалкой встречи наши истинность не начнет стремительно развиваться, поэтому не рассматривала данный вариант. Побочных эффектов в лекарстве много и нет стопроцентной гарантии в хорошем результате, но это запасной вариант. Краду небольшую стеклянную емкость и туда заливаю из большой пузатой тары, похожей на круглую лампу, кроваво-красную вязкую жидкость, похожую по консистенции на ртуть. Насколько знаю по научным работам матери, она пользовалась этой сывороткой несколько раз для блокировки истинности.

"Сижу на чердаке в нашем маленьком уютном доме и читаю большие бумаги со странными словами и формулами. Написанно все заумно, но со временем удается понять смысл сложных слов. И теперь я уже почти понимаю, о чем говорится в документах. Мама с папой постоянно приносят документы домой и я их "краду" тайком. Ужасно любопытно, чем они занимаются на своей любимой работе, из-за которой наши встречи с родителями сводятся к минимуму. Абсолютному. Кстати, минимум и абсолютный сейчас вычитала в умных документах.

– Мора!
– раздается позади ужасный, огорченный выдох, после чего из моих рук вырывают белые бумажки. Я медленно поворачиваюсь, строю невинные глазки, а мать, уперев руки в бока, стоит надо мной коршуном и раздраженно трясет бумагами.
– Не трогай наши документы! Это очень важная работа.

– Но мне хочется знать, чем вы занимаетесь, - обиженно дую губы, с обидой отворачиваюсь от нее и делаю вид, что играю в видео-игру.

– Меньше знаешь - крепче спишь. Запомни!"

У меня фотографическая память. Я мысленно фотографирую в голове страницу документа и когда мне надо, то прочитываю ее заново. Спустя годы становится понятнее, о чем писала мама в своих документах. Она колола себе этот препарат "гольцид" для заморозки раковой опухоли под названием привязка. На матери лекарство сработало, но изредка ей приходилось повторять процедуру. Может поэтому она не видела сумасшедших снов с истинным? Иначе сойдешь с ума, ведь даже сейчас я мысленно иногда возвращаюсь на поляну. Кажется и мое, и тело истинного тянутся к случке. Мы желаем тех ощущений, поэтому сны повторяются.

Встряхиваю головой. Прогоняю мать и своего истинного из памяти.

Заимствую у ректора иглу, шприц и все это добро прячу под одеждой. Между шортами и нижнем бельем, потому что в карманах все это не поместится. Поправляю все предметы в лаборатории на исходные

позиции. Даже краем футболки стираю возможные отпечатки со стола, ручки шкафа и «лампы», в которой находилась сыворотка. Да, я мнительная, но лучше "перебдеть", чем "недобдеть".

Истинный

POV Мора

– Элииис, ну, сколько будешь обижаться?

От вопроса Зары приостанавливаю бег по лестнице, но не оборачиваюсь, поскольку между шортами и нижнем бельем находится шприц и маленькая емкость с лекарством от истинности. Могу засветить кражу препарата из коллекции ректора, а за это по голове не погладят.

– Я не обижаюсь, - спокойно отвечаю.

– Ты постоянно убегаешь из общежития. Лишь бы не быть со мной? Да?

Нет. Просто занята вопросом истинности, который надо срочно закрыть. Хочу спокойно закончить университет, написать диссертацию, поработать в лаборатории ректора и получить степень доктора. Истинность не вписывается в мои планы.

– Мне ведь заняться нечем, только на тебя дуться, - объясняю подруге, но по-прежнему нахожусь спиной к ней и отсюда впечатление будто разговариваю со ступенями и стеной.

– Шакс не знает, что тебе порезали лицо.

– И что?
– раздраженно поворачиваюсь полубоком и смотрю на подругу. Безжалостно сверлю ее негодованием. Как же надоели попытки влезть в мои дела. Я не просила лезть, сама решу, когда захочу.

– "Не знание не освобождает от ответственности". Знаешь основной закон уголовного права?
– поднимаю в невысказанном вопросе бровь. Даю понять, что мне скучно, наплевать, глубоко чихать, знает он или нет. Я хочу спокойствия и тишины. Не знать Шакса, не помнить его грязных, лапающих рук и не помнить оскорбительных слов:

" Кто? Блохастая? Мне нравится блохастая!? Серьезно!? Похоже, я страдаю кратковременной потерей памятью, из-за этого забываю некоторые вещи. Мора, неужели и ты подумала, что Я...?" - его насмешливый длительный "хмык" был хуже любой унизительной оплеухи и достойным ответом. До сих пор помню то, как взял пальцами за лицо, словно рассматривая его и выискивая хоть одну красивую черту, которая пришлась бы ему по нраву.

– Если ты не хочешь со мной поругаться, то давай больше не будем заводить о нем разговор. Мне достаточно знать, что он разрешил сотворить со мной все, что они захотят. Я еще хорошо отделалась. По крайней мере живая. Мне за это его поблагодарить? За то, что жива?

После этого разговора Зара оставляет попытки меня заставить что-то сделать. Бесполезно и наивно с ее стороны думать, что меня возможно заставить сделать что-то без согласия.

***

Стремительно приближаются критические дни, что является прямым зовом для самца на спаривание. Уверенна на этот раз, истинный почувствует меня несмотря на украшение. Остается только два выхода: либо уезжать, либо рисковать здоровьем. За две недели я морально извелась, сон ухудшился и развилась мания преследования. Каждый раз, как иду в университ, то закрываю ладонью шею, на которой периодически возникают засосы. Только исчезают, как во сне истинный возобновляет кровавый подтек на коже.

В течение этих недель тщательно прислушиваюсь к слухам в университете. Разыскивает меня кто-то или нет. Вроде все тихо. Волк не глупит и не выдает нас.

Прежде чем принять ответственное решение и вколоть себе дозу лекарства необходимо знать, кто является главной опасностью. Возможно, что он понятливый и с ним реально договориться?

Есть только один вариант -словить наживца, то есть на меня. Морально готовлюсь два дня для этого опрометчивого шага, после которого неизвестно, что ждать. Крупно рискую. Можно сказать - жизнью, но сдаваться и убегать тоже не хочу и необходимо найти истинного до того, как он найдет меня.