Улан. Трилогия
Шрифт:
Распродажа картин и концерты самых талантливых музыкантов проходили в Шляхетском Корпусе. В этот день кадеты старших курсов выступали в роли хозяев, развлекая сановников и старших родственников. Художники стояли около картин с бледным видом - сейчас они могли получить какого-то покровителя и обеспечить своё будущее. Музыкантам было несколько проще - они были заняты и времени на переживания просто не было.
Приём организован по всем правилам и случайных людей просто нет - "входным билетом" служит золотой червонец, вот уже более трёх лет...
" - А не слишком
– С оттенком лёгкой брезгливости говорит Елизавета.
– Не слишком, государыня, - спокойно отвечает Рюген супруге Петра, - это отсечёт полунищих любителей зрелищ, коих полно по Петербургу. Сама знаешь, как они рвутся попасть на мало мальски значимое событие. Ну и главное - деньги-то пойдут не мне и даже не Шляхетскому корпусу, а Елизаветинскому обществу. Пускай вельможи приучаются к благотворительности.
– В этом что-то есть, - задумчиво произнесла императрица, - и извини, что плохо о тебе подумала."
Идея прикрепить бесплатную больницу (ещё один бесхозный после мятежа особняк!) к Институту Благородных Девиц родилась у попаданца достаточно быстро - вспомнил про сестёр милосердия из дворянок во время Первой Мировой и подумал - почему бы и нет? Если девицы из благородных фамилий будут с детства изучать основы медицины, то продвинуть эту самую медицину в народ будет значительно проще - сперва за ними потянутся дворянки рангом попроще, ну а затем знание медицины станет просто-напросто модным.
Был и другой мотив - отучать девушек от чрезмерной брезгливости и ханжества. Если она привыкла менять вонючие повязки и общаться с беднейшими слоями населения, то наверняка не будет слишком уж дистанцироваться от народа, выйдя замуж.
Сейчас он совместно с Измайловой, начальницей Института Благородных Девиц, проталкивал проект этакого женского ордена - не монашеского, а мирского образца, понятное дело. Орден этот будет заниматься медициной, адресной помощью бедным и тому подобной благотворительностью. "Светским львицам" и просто деятельным особам найдётся ещё одна возможность для самореализации, помимо управления поместьем и воспитания детей.
Попаданец вообще старался проталкивать не столько технические идеи, в которых не слишком хорошо соображал, сколько социальные. Орден этот, бесплатные клиники для бедных, образовательные программы и прочее в том же духе. Были и программы социально-экономические, но так - общие. К примеру, освоение Сибири без какой-то штурмовщины Владимир считал безусловным благом - земля, полезные ископаемые... Но вот идеи более конкретные, вроде постройки условного "свечного заводика", он почти не пропихивал - считал, что на мелочи распыляться не стоит.
В принципе, народ справлялся и сам - после перевода большей части крепостных и монастырских крестьян в государственные и ослабления "режима", торговля и промышленность заметно оживились. В казне стало оседать больше средств - и это несмотря на программы освоения Сибири и Юга, налоговую амнистию крестьянским хозяйствам, строительство и переоснащение казённых заводов и огромные суммы, выделяемые на перевооружении армии и флота. А всего-то
Картины были восприняты достаточно благосклонно - Россия пока что не избалована живописцами. Выставили свои картины и кое-какие сановники - в рамках всё той же благотворительности. Нельзя сказать, что они отличались каким-то мастерством, но приобретали их очень охотно: возможность сказать - "Приобрёл давеча картину, написанную самой-самим ..." дорогого стоила.
Выставил картины и Вольгаст - в России и Европе он считался художником достаточно высокого класса, пусть и "недоучкой". Ну а что делать, недоучка и есть - писал он только карандашами. Нужно сказать, что "настоящим" художником его считали не зря - благодаря попаданцу здесь появился добрый десяток необычных техник, так что пришлось даже поработать преподавателем в Художественной Школе. И кстати - его картины брали в основном сотрудники иностранных посольств. По мнению Грифича, значить это могло одно - что в Европе его картины ценятся намного дороже.
– Как всегда - великолепно, - благодушно сказал Пётр после выставки, аукциона и концерта, - много заработали?
– Точно не скажу, но что больше десяти тысяч, так это точно.
– И всё на Елизаветинское общество?
– Вопросительно-утвердительно спросила Елизавета.
– Разумеется. Сейчас вот денег накопилось изрядно и мы с Измайловой подумываем о строительстве такой же больницы в Москве, но тут без тебя никак - вопрос серьёзный.
Императрица зарделась - ей очень нравились такие моменты. Ну как же - общество её имени, да вопросы без неё не решают... так-то она была женщиной весьма домашней и даже можно сказать - "курицей". Однако даже такую "наседку" время от времени требовалось ублажать лестью...
Каторжан* Здесь - в значении "Осуждённый, занимающийся тяжёлой работой".
Тридцать пять лет, шутка ли!** В те времена (и в более поздние тоже) даже для мужчин это был более чем почтенный возраст, ну а женщины считались просто-напросто старухами.
Глава седьмая
Владимир достаточно равнодушно относился к внешней атрибутике, но не мог не признавать её важность в глазах окружающих. Так что сообщение о том, что титул герцога Померанского отныне принадлежит ему по праву, было приятно. Пусть пока это только титул, но раз его признали, то не за горами и тот день, когда он сможет прирезать ещё один кусочек территории...
К примеру, "атака" юристов продолжалась и теперь в Шведской Померании ему принадлежало не два десятка, а почти полсотни владений. Владений в большинстве своём "игрушечных", но тем не менее. Да и признание титула герцога Померанского открывало новые горизонты в деле возвращения владений.
Отпраздновать такое событие решено было большим приёмом и сияющая Наталья с очаровательной улыбкой и сияющими глазами, радостно приветствовала гостей.
– Ваше величество, - несколько чопорно поприветствовала она Елизавету.