Улавливающий тупик
Шрифт:
— Да теперь уж не стоит. Теперь совсем ни к чему.
— Вы скоро? — жалобно простонала Анна Сергеевна, перейдя на «вы».
Видимо, ей стало совсем страшно.
Ничего-ничего. Через несколько минут она с благодарностью бросится мне на шею, а я буду обнимать ее, дрожащую от пережитого ужаса. В это мгновение мне действительно стало жалко ее. Я представил себе одинокую женщину, которой скорее всего в жизни не повезло с мужчинами, отчего она сделалась развязной, используя напускную вульгарность в качестве защитного механизма от горечи разочарований. И вот теперь она оказалась одна на неизвестной планете в девственном лесу, где климат вполне пригоден не только для «хомо сапиенс», но и хищника покрупнее.
И вдруг новая мысль
— Э-эй, — послышался робкий голос Анны Сергеевны.
Вот еще свалилась на нашу голову кикимора болотная, мысленно выругался я. Буду я тебя трахать — жди! Очень нужно! Отвезу по-быстрому к Алисе и торчите там вдвоем, хоть морем этим идиотским любуйтесь, хоть собаку свою с зайцами скрещивайте! А я полечу Леньку с Ниной искать. Буду всю ночь круги нарезать и прожектором светить, надежды мало, конечно, но вдруг повезет.
— Э-эй, ты чего молчишь? — вновь подала голос Анна Сергеевна.
— Я уже здесь, вы должны меня видеть, — откликнулся я.
И действительно, судя по показаниям, светящимся на табло, женщина находилась прямо под моим флаером. Я остановил машину и начал шарить под нею лучом прожектора. И наконец сноп света выхватил из темноты, но, к моему изумлению, не звездолет, а небольшой четырехместный флаер, уютно разместившийся на маленькой полянке. Но вдвое удивительней было то, что он был выкрашен в желтый цвет с коричневыми пятнами — точь-в-точь, как наш звездолет «Жирафа» и та машина, на которой я находился сам. Впрочем, этому я удивиться не успел, потому что понял, что это и есть наш флаер, то есть тот, на котором улетели Ленька с Ниной. Сомнений не оставалось, сигнал поступал именно оттуда. Выходит, что Анна Сергеевна наткнулась на наш флаер и уже с его борта вышла на связь с нами. Но в таком случае, почему же она так удивилась, когда мы ответили ей? Разве наличие флаера само по себе не означало, что и его владельцы находятся где-то поблизости?! Хотя, конечно, она удивилась в тот момент, когда нашла нашу машину, а когда вышла с нами на связь, тогда-то свое удивление и выразила. Это объясняет и то, что она не отправила межгалактический сигнал бедствия. Зачем, раз ты уже
— Эй, Анна Сергеевна, где вы?! — крикнул я, одновременно сажая свой флаер рядом с первым флаером.
— Я здесь, — послышался ее голос.
С треском раздвинулись ветки кустарника, и я увидел… огромного и невероятно уродливого заятавра.
Ловушка! Я угодил в ловушку! Я сделал попытку поднять флаер в воздух, но не успел, потому что два здоровенных — из тех, что размером с дога, — заятавра запрыгнули ко мне и крепко схватили меня за руки. А тот, который вывалился из кустов и представился Анной Сергеевной, не спеша приближался к флаеру. Это был большущий уродец. Небольшое тело, шесть небольших лап и гигантских размеров голова. Собственно, из-за этой самой головы он был намного крупнее самых больших, я имею в виду тех, что размером с дога, заятавров. Я с изумлением смотрел на этого гиганта.
— Ну что уставился, задница? — спросил он басом.
Несмотря на то, что был напуган до полусмерти, я набрался храбрости и спросил:
— А повежливее нельзя?!
— Повежливее? — вскинул брови заятавр. — Не могу сказать, что мы хорошо изучили вашу культуру, в чем вы виноваты сами, но судя по вашим фильмам, у вас задница — это самое распространенное обращение.
— А вы смотрели наше кино? — удивился я.
— Я видел фильмы, пока вы не выгнали меня и не включили свой протектор.
Более идиотской ситуации представить себе было невозможно. Только что я летел спасать неизвестную женщину, а вместо этого обсуждаю с говорящим зайцем новинки кино!
Он подошел вплотную к флаеру. Еще два заятавра встали по бокам от него, и он оперся на их спины.
— Ладно, — проговорил он, — я знаю, что тебя зовут Сергеем. А я и есть Анна Сергеевна.
Последнюю фразу он произнес голосом, в котором я узнал голос Анны Сергеевны.
— А это мой шпиц, — добавил он, и один из заятавров по-собачьи тявкнул.
— Впрочем, — продолжал он, — насколько я могу судить по тому, как вы воспринимаете звуки вкупе с внешними обличиями, тебе будет проще называть меня Фоном Дидерицем.
Действительно, имя Фон Дидериц этому большеголовому уродцу подходило как нельзя кстати. И как он только додумался до такого буквосочетания?!
— У нас мало времени, — заявил он. — Ты должен починить вон тот флаер.
Заятавры отпустили меня.
— Не вздумай бежать, — предупредил Фон Дидериц. — Мои ноги и кулаки догонят и поймают тебя в два счета.
И хотя я еще не решил, стоит ли подчиняться его приказам, но с удовольствием взялся за устранение неисправности в навигационной системе четырехместного флаера.
— Кстати, пусть тебя не мучает совесть, это я надоумил тебя сделать эти поломки, — сообщил Фон Дидериц.
«Лучше б надоумил меня дать Леньке по морде, чтоб к жене моей не клеился, а потом бы я все списал на этого зайца», — подумал я, а вслух спросил:
— Так выходит, мы можем общаться на телепатическом уровне?
— Мы бы вас не поняли, — ответил заятавр, — у вас такая путаница в мозгах, что пока вы не выскажете мысль вслух, практически невозможно понять, о чем именно вы думаете. Похоже, именно по этой причине вы и между собой не можете общаться на уровне телепатии.
Я только хмыкнул.
— А теперь, Cepera, мы отправимся в небольшое путешествие, — сказал Фон Дидериц, едва я закончил с ремонтом.
Не успел я и глазом моргнуть, как вновь оказался в плену у тех заятавров, что размером с дога. Они ловко взгромоздили меня на свои спины и потащили следом за своим большеголовым предводителем, который двинулся в чащу верхом на двоих других крупных заятаврах. Мне было ужасно неудобно, но что касается носильщиков и Фона Дидерица, то для них, судя по всему, это был привычный способ передвижения.