Улей Хеллстрома

Герберт Фрэнк Патрик

– Ты остаешься?

– Да.

Джанверт принял все необходимые меры предосторожности. Перуджи подумал: «Почему я не доверяю ему? Избавится ли он когда-нибудь от этого подозрения, вызванного насильственной вербовкой?» Перуджи рассердился на себя. Было нелояльно думать подобным образом. Что же в действительности задумал Шеф?

Эта магнетическая женщина на ферме Хелльстрома – может, она просто дразнила его? Некоторые женщины находили его красивым, а от его тела исходили потоки животной силы, возможно, это и было объяснением случившегося.

«Глупости! Просто Хелльстром приказал ей!

Уж

не считает ли Шеф Дзулу Перуджи обычным расходуемым материалом?»

– Вы все еще на связи? – спросил Джанверт.

– Да! – ответил Перуджи резко и сердито.

– Откуда у вас взялось предположение, что на этой ферме может быть людей больше, чем видно нам? Туннель?

– Он… да, но в большей степени от своих внутренних ощущений. Отметь это в передаче, Коротышка. Я хочу, чтобы вы более тщательно наблюдали за их снабжением. Количество и тому подобное. Осторожно, но досконально.

– Я позабочусь насчет этого. Вы хотите, чтобы я поручил это дело ДТ?

– Нет. Пошли Ника. Я хочу оценить, насколько людей рассчитаны их пищевые запасы.

– Хорошо. Шеф сказал вам насчет алмазов для бурения?

– Да. Их привезли сюда приблизительно в то же время, когда Карлос и Тимьена были здесь.

– Странно, не так ли?

– Получается какая-то причудливая картина, – заметил Перуджи. – Но истинную ее природу нам еще нужно разгадать. – Он порылся в своей памяти, пытаясь отыскать настоящую причину того, почему этой кинокомпании могли понадобиться алмазы для бурения. Никакого подходящего объяснения он так и не сумел найти, да и стоило ли вообще ломать голову над подобными вопросами. Более вероятно получить неправильный ответ, чем правильный, и в любом случае он не может быть уверен в нем наверняка.

– Я согласен, – сказал Джанверт. Что-нибудь еще передать?

– Нет. – Перуджи выключил связь, уложил прибор в пакет, который спрятал в футляр бритвенного прибора.

Джанверт был сегодня разговорчивее обычного, и любезность этого маленького ублюдка не могла быть не чем иным, как притворством.

Лежа в спокойной темноте на постели в мотеле, Перуджи думал над этим. Он знал, что отрезан от всех. Он остался один, лишенный даже защиты со стороны Шефа, и подумал: что же заставляет его продолжать работать на Агентство?

«Потому что хочу разбогатеть, – сказал он себе. – Стать богаче, чем эта скотина в Совете. И стану, если смогу наложить руки на этот хелльстромовский „Проект 40“.

36

Из пояснений Нильса Хелльстрома к фильму:

«На экране аудитория увидит бабочку, вылупляющуюся из кокона. Мы увидим много больше, и – в более глубоком смысле – мы хотим, чтобы и аудитория видела то, что видим мы, подсознательно. Эта бабочка символизирует собой нашу собственную длительную борьбу. Эта долго тянущаяся темнота человечества, когда дикие воображали, что они разговаривали друг с другом. Это метаморфоза, трансформация нашего Улья для спасения человечества. Это предзнаменование дня, когда появимся мы и покажем нашу красоту восхищенной Вселенной».

– Передатчик у него в наручных часах, – сообщил Салдо. – Мы успели засечь его прежде, чем он его выключил.

– Прекрасно, – сказал Хелльстром.

Они стояли в

электронном сумраке сарая, на командном посту Службы Безопасности, и окружавшие их люди бесшумно выполняли свою работу с чувством решимости в каждом движении. Ничто не должно пройти через их защиту.

– Зондаж, который мы засекли, идет со стороны Стинса, – сказал Салдо. – Мы определили их нахождение на карте.

– Превосходно. После неудачи они предприняли новую попытку или же решили успокоиться?

– Они успокаиваются. Я распорядился послать завтра опытную группу на пикник в тот район. Они будут развлекаться и веселиться, а к ночи подготовят сообщение. Эта группа будет сформирована только из тех, кто имеет богатый опыт жизни среди Чужаков.

– Не рассчитывай на то, что они много узнают.

Салдо кивнул в согласии.

Хелльстром плотно сжал глаза от усталости. Видимо, ему так и не удается хорошо отдохнуть, чтобы как следует прийти в себя. В чем они нуждались – и чего им никогда не достичь, это как отправить Перуджи паковать чемоданы, ответив на все его вопросы, при этом на самом деле так и не ответив ни на один из них. Эти таинственные, прощупывающие вопросы о металлургии и новых изобретениях раздражали Хелльстрома. «Что общего между ними и „Проектом 40“? Новые изобретения – да, возможно. Но вот металлургия?» Хелльстром решил сообщить об этом вопросе в лабораторию при первой же возможности.

37

Говорят специалисты Улья:

«Как же примитивны и как же далеко отстали от нас психологи из дикого Внешнего мира».

Перуджи воспринял царапанье возле двери как часть своего сна. Это был пес из его детства, приглашающий его вставать и идти завтракать. Добрый старый Дэнни. Перуджи видел во сне его широкую уродливую морду, челюсти с капающей слюной. И в то же время он понимал, что находится в постели, одетый в пижаму, как обычно. Внезапно что-то щелкнуло в его памяти. Этот пес ведь давным-давно умер! Он тут же проснулся, пытаясь понять всеми своими чувствами, откуда исходит опасность.

Царапающие звуки возобновились.

Он вытащил из-под подушки тяжелый автоматический пистолет, встал и направился к двери, ступая босыми ногами по холодному полу. Стоя с оружием наизготовку, он толкнул дверь, не снимая цепочки.

Ночной свет за дверью отбрасывал желтый отблеск на Фэнси, которая стояла перед ним, укутавшись во что-то пушистое, темное и объемистое. Левой рукой она придерживала велосипед.

Перуджи закрыл дверь, снял цепочку и широко распахнул дверь. Он понимался, что выглядит странным, стоя в своей пижаме и с большим пистолетом в руке, но он ощущал острую необходимость завести ее в комнату.

Его охватила радостное возбуждение. Они прислали эту кошечку, чтобы скомпрометировать его, да? Но он вытащил одну из них наружу с этой проклятой фермы!

Фэнси молча вошла, ведя за руль велосипед. Она прислонила его к стене, когда Перуджи закрывал дверь. А повернувшись к ней лицом, он увидел, что она стала снимать верхнюю одежду, длинную меховую накидку. Она отбросила ее на руль велосипеда, оставшись в тонком белом халате, который был на ней, когда он в последний раз ее видел. Она пристально и даже чуть насмешливо смотрела на него.