Улей. Книга 2
Шрифт:
– То есть ты нам предлагаешь поверить тебя на слово? – вскочив с дивана, она начинает нервно расхаживать по гостиной взад-вперед. – Прости, ты не тот человек, которому я готова доверить свою жизнь.
– У тебя нет выхода, – взяв ее за локоть, Бут резко разворачивает пчелку к себе лицом. – Кая, это единственная возможность не допустить твоего участия на сезонном стриме. До него осталась пара недель. На кону огромные деньги. Никто не сунет психованную пчелку на шоу, где будут присутствовать самые привилегированные гости Улья.
–
– Он мне должен, и ты ему не безразлична, – абсолютно серьёзно заявляет Бут.
Потеряв дар речи, она переводит взгляд с одного на другого, пытаясь определиться, кто из них более сумасшедший и приходит к неутешительному выводу, что психически здоровых в этой комнате попросту нет.
– Кая, он бы не предлагал этот план, если бы все не просчитал, – произносит Эйнар. – Сама подумай, какая ему выгода от смерти Мина? Бут точно так же рискует, как и мы.
– Не так же. Его прикроет пчелиная матка, а нас – кто? – яростно возражает пчелка, взглянув на усталую, но все равно чертовски симпатичную физиономию трутня.
– А вас – я, – повернув ее лицо за подбородок, уверенно отвечает Бут.
Дёрнувшись от неожиданного прикосновения, она на мгновенье прикрывает глаза. Кожа горит в тех местах, где ее трогают его пальцы, в голову лезут похабные кадры из недавнего прошлого.
– Кая, я знаю, что делаю. Других вариантов нет, – понизив голос, он невесомо проводит по ее щеке, усиливая эффект. Узнав знакомые нотки, глупое тело тут же откликается, низ ее живота простреливает неуместным возбуждением.
Ей бы пораскинуть мозгами и хорошенько подумать над тем, почему Бут вдруг передумал и затащил в койку, но в тот момент разум еще пребывал в состоянии аффекта и был не в состоянии выстраивать сложные причинно-следственные связи.
– Ладно, ты меня убедил, – кивает она, глядя в неоново-голубые океаны глаз.
– Это правильное решение, Кая, – он едва заметно улыбается и гладит ее по волосам. – А теперь самое главное, что ты должна запомнить: чтобы не происходило – молчать. Расколешься – тебе конец. Поняла?
– Да.
– Повтори, – требует Бут.
– Чтобы не происходило – молчать.
– Еще раз.
– Чтобы не происходило – молчать.
– Умница, – обхватив ее голову ладонями, он поощрительно целует ее в макушку и быстро отпускает. – Эйнар, доставь пчёлку в ее соту, – распоряжается батлер, подталкивая Каю в сторону входной двери. – До встречи с Мином нам лучше не пересекаться, – добавляет Бут и развернувшись, направляется в спальню.
– Кая, я знаю, ты злишься… – как только батлер исчезает из поля зрения, Эйнар стремительно приближается к застывшей у двери пчёлке и кладет ладони на ее напряжённые плечи. Стряхнув его руки, она резко разворачивается, смерив поникшего парня полным презрения взглядом.
– Ты, кажется, говорил, что трутни не причиняют
– Да, и я…
– Ты причинил мне вред своим бездействием, Эй, – раздраженно перебивает Кая. – У стервозной суки Науми яйца оказались крепче, чем у тебя. Ты снова исполнял приказ, с улыбкой наблюдая, как взбешённые стервы обступают меня со всех сторон, затем с чистой совестью удовлетворял их блядские потребности, а теперь стоишь передо мной с виноватым видом и недоумеваешь, почему я злюсь?
– Кая, я понимаю, как это выглядит со стороны…
– Просто заткнись, пока я тебе не врезала, – дернув дверь на себя, Кая выходит из дома. На горизонте алыми всполохами краснеет зарождающийся рассвет, напоминая, что ночь без правил подошла к своему логическому завершению. Утренняя прохлада остужает пылающее лицо, пока она решительно двигается к незнакомому автомобилю. Эйнар обгоняет ее и, молча, садится за руль.
– Мне, правда, очень жаль, – хрипло произносит он, прежде чем завести мотор. Угрюмый, подавленный, несчастный, смертельно уставший. «Ты ему не безразлична», – всплывают в памяти слова Бута. Если это так, то страшно представить, как в этом гадюшнике выглядит любовь.
– Не говори со мной, – задушив просочившуюся в сердце жалость, Кая отворачивается к окну.
– С батлером ты разговариваешь, – с искренней обидой замечает Эй, выезжая на дорогу, ведущую прямиком к башне. Пчелка не удостаивает его ответом, молча пялясь на пролетающие мимо виллы. – Почему он тебя защищает? – не успокаивается трутень.
– Я не знаю, – предельно честно отзывается она, нарушив собственный запрет на разговоры. – У Бута на меня какие-то свои планы. Подробностями он не поделился.
– Я не дурак и не слепой, Кая. Что у тебя с ним? – новый вопрос повисает между ними, как дамоклов меч.
– Ничего. Он – старший батлер, я – его подопечная пчела, – спустя минуту молчания, тихо отвечает она.
Ее слова полностью подтверждаются, как только Кая возвращается в свою соту. На табло с ее расписанием снова загораются пункты: фитнес, массаж и оргазм, исполнять которые в строго установленное время является растерянный и непривычно робкий Эйнар.
Настоящее время
После ухода Кроноса, Кая с ногами забирается на жесткий продавленный матрас и надолго погружается в блуждающие в голове мысли. Вспоминая то утро, когда они втроем обсуждали в гостиной план убийства Янга, пчелка невольно приходит к выводу, что поддалась самообману и собственной глупости. Бут изначально не спрашивал ее мнения, не уговаривал, а ставил перед фактом. Это был приказ, они все это понимали.
По большому счету Бут мог вообще ничего не объяснять и не давать никаких гарантий. Так же как она могла предать его в любой момент, сообщив Кроносу о готовящемся покушении. И это тоже понимал каждый из находящихся в комнате.