Улей. Книга 2
Шрифт:
«Чтобы не происходило — молчать. Расколешься — тебе конец.»
Приняв отсутствие ответа за согласие, Кронос хищно нависает над едва держащейся на ногах пчелкой:
— А теперь расскажи мне, как на самом деле умер Господин Мин.
[1] Играть вдолгую — на перспективу, не рассчитывать на немедленному получение результата.
Глава 6.1
Глава 6
Кая
Три
Заметив его отражение в зеркале над раковиной, Кая откладывает в сторону его зубную щетку и сплевывает пасту.
— Время еще не вышло, — прополоскав рот, пчелка вытирает лицо, настороженно наблюдая, как он медленно подкрадывается к ней со спины. — Выйди, у меня целых пять минут в запасе, — она дергает головой, поправляя съехавшее с груди полотенце. От резкого движения влажные волосы рассыпаются по покрытым капельками воды плечам, придавая ей вид речной нимфы, только что вынырнувшей из морской бездны.
За десять минут она успела принять душ и вымыть голову вместо того, чтобы потратить это время на истерические рыдания и жалость к себе, но не испытывает по этому поводу ни малейших сожалений. Чего бы не добивался Бут, вывалив на нее подробности мучений Делии и других пчелок, она не собирается собственноручно подписывать свой смертный приговор. Пусть даже не мечтает.
— Бут, я не буду говорить с тобой здесь, и не надо смотреть на меня, как удав на кролика. Со мной эти штучки не работают. Твой фан-клуб веселится в другом коттедже. Они все не прочь примерить кроличью шкурку и позволить себя сожрать с потрохами, — она немного переигрывает, пытаясь скрыть напряжение за напускной бравадой, но его гипнотизирующий взгляд ее порядком доконал. Сколько можно измываться над слабой беззащитной девушкой? Ладно, ладно. Она снова переигрывает.
— В шкафчике есть запасные щетки, — с легкой хрипотцой произносит Бут, и не отпуская ее растерянный взгляд, и кладет ладони на края раковины, заключая застывшую пчелку в ловушку.
— Я не нашла, — выдыхает она, чувствуя прикосновение жесткой ткани его пиджака к своей коже. В запотевшем зеркале их отражения выглядят почти непристойно. И опять этот завораживающий контраст. Черный строгий костюм, скрывающий его практически целиком, и жалкое белое полотенце, оставляющее открытым большую часть ее тела.
— Ты не искала, — наклонив голову, он прижимается щекой к влажным волосам, шумно втягивая запах своего шампуня. — Мой дом, моя постель, мое полотенце, моя ванная, теперь моя щетка. Что еще ты хочешь у меня забрать?
— Я? — возмущённо восклицает Кая, резко разворачиваясь и впиваясь в самодовольного наглеца разъярённым взглядом. — Меня сюда чуть ли не силком притащили!
— А в шалле? — он насмешливо выгибает бровь.
— А что в шалле? — прикинувшись дурочкой, невинно хлопает ресницами пчелка.
— Там ты приходила сама, — отпустив борт
— Пьяная и один раз. Нашел, чем гордиться, — фыркает она, вздернув подбородок.
— Два, — невозмутимо поправляет Бут. Она не отрицает, понимая, что данном случае ложь не имеет никакого стратегического смысла. Но, черт, как она так облажалась-то? Дважды, причем. Медовый приворот какой-то.
— Второй раз я тоже была не трезва, — выдает железобетонное оправдание. — Хотел меня пристыдить? Глупо. Я не из стеснительных, — она снова бросает на него вызывающе дерзкий взгляд. — Но ты и так это знаешь. Так что тебе на самом деле нужно?
— Ночь еще не закончилась, Кая. Вечеринка в самом разгаре, — склонив голову к плечу, вкрадчивым низким голосом произносит Бут. К чему он клонит, черт бы его побрал? — Я подумал, что неправильно лишать тебя удовольствия из-за одного неприятного инцидента, — закончив мысль, батлер мучительно медленно проводит подушечками пальцев чуть выше полотенца, неотрывно наблюдая за движением своей руки.
Смешно и нелепо отрицать, что его прикосновения ее не волнуют, но она больше не станет набрасываться на него за скупую ласку. Дрожь в коленях и горячие спазмы внизу живота можно пережить. От перевозбуждения еще никто не умер. Очередной отказ ударит сильнее.
— Что скажешь, пчелка? — Темные ресницы скрывают выражение непостижимых глаз, и ей остается только догадываться что имеет в виду этот непредсказуемый и дико сексуальный мерзавец. Чтобы она сейчас не ляпнула, он может обратить это против нее самой.
— Предлагаешь мне вернуться, чтобы постоять в очереди за Эйнаром? — все-таки отмачивает Кая. Ну а что? Нервы то не железные и терпение ни к черту. В конце концов, надо же как-то стресс снимать. — Не думаю, что он такой выносливый, но троих осилит смело, а кого-то только на двух хватило, — насмешливо добавляет она, намекая на прикованных пчелок в спальне Бута в шалле.
— Осторожно, Кая. Я могу принять вызов, — вскинув голову, Бут пронзает ее потемневшим взглядом, отбивающим все желание дерзить и ехидничать. Губы кривятся в хищной улыбке, от которой у пчелки дрожать начинают не только колени.
Воздух вдруг становится густым и горячим, каждый вдох обжигает легкие. Надо что-то сделать, сказать, но Кая молчит, впервые в жизни прочувствовав на себе значение фразы «проглотила язык».
— Или именно этого ты и добиваешься? — наклонившись, он проводит губами по ее больной щеке и резким движением дергает вниз полотенце. Оно падает, к ее ногам, прежде чем она успевает что-то сделать, но стала бы делать, даже если бы успела? Ответ скрывается где-то за пределами этой душной наполненной парами и животной похотью ванной.