Улица милосердия
Шрифт:
Часть, обозначающая целое.
Клаудия не стала объяснять это профессору из Тафтса. Она не хотела произносить это слово и тем более не хотела слышать, как он его произносит. Он был просто чуваком, с которым она познакомилась в интернете. Ее пизда его никак не касалась.
ОНА НАЛИЛА СЕБЕ КОФЕ И СПУСТИЛАСЬ ВНИЗ. Выкрашенная в солнечно-желтый цвет приемная была светлой и жизнерадостной, там стояли удобные кресла, столики со стопками журналов о кулинарии и интерьерах, кое-где были стратегически расставлены коробки с бумажными салфетками. Одна из стен была увешана гигантскими принтами со снимками, которые
В то утро половина кресел была занята: несколько женщин сидели парами, возможно, сестры, соседки или матери с дочерьми; индийская пара в строгих костюмах не отрывалась от телефонов. Парень и девушка студенческого возраста прижимались плечом к плечу и держались за руки. На них были похожие толстовки и треники, словно они пришли прямиком из спортзала.
Она пересекла комнату и длинным коридором направилась к кабинету, где находился колл-центр. Дверь была чуть приоткрыта. Клаудия узнала голос женщины, говорившей по телефону. Наоми работала на горячей линии с первых дней ее появления, самый преданный волонтер.
– Когда у вас начались последние месячные? – спросила Наоми.
Этот вопрос всегда был первым.
Весь колл-центр был занят кубиклами. В каждой стоял компьютер и обычный офисный телефон. На каждом месте висела распечатанная памятка «Протокол тихого вызова» [5] .
В угловой кабинке Наоми сверялась с диаграммой, картонным кругом размером с дискету, чтобы определить срок беременности. Волонтеры помоложе пользовались онлайн-калькулятором, но Наоми считала по старинке. Она скрючилась над своей картонкой, точно какая-нибудь средневековая прорицательница, гадающая на Таро или чайных листьях.
5
По протоколу тихого вызова звонящий обозначает, что нуждается в помощи, нажимая клавишу в тональном наборе.
– У вас срок восемь недель и пять дней, – сказала она.
Волонтеры делились на два типа. Половину составляли седовласые женщины Пэм, Наоми, Джанет и Карен, пожившие достаточно, чтобы помнить, иногда на собственном опыте, времена подпольных абортов. Остальные – Меган, Аманда, Лили и Марисоль – были выпускницами факультетов психологии, социальной помощи или общественного здравоохранения. Их всех называли «консультантами», но это слово слабо подходило для описания их работы. Звонящим на горячую линию было нужно очень многое: информация, прием, приличная работа, хоть какая-то медицинская страховка. Помощь с уходом за детьми, доступное жилье, антибиотики, антидепрессанты. Среди всего этого консультация была, прямо скажем, ближе к концу списка.
Особенно это касалось звонков по поводу абортов. К тому моменту, когда женщина начинала гуглить «аборт Бостон», она уже не нуждалась в советах от незнакомцев. Решение уже было принято. Консультант объяснял ей, чего ждать в день процедуры: сколько времени она займет (десять-пятнадцать минут), сколько времени ей придется провести в клинике (два часа, включая восстановление после), что нужно есть утром (ничего), что взять с собой (носки и свитер – в процедурной
– У вас есть диабет? – спросила Наоми. – Принимаете метадон, субоксон или субутекс?
Клаудия надела гарнитуру и устроилась за столом.
Они объясняли детали процедуры и отвечали на вопросы. Я буду под наркозом? Это больно? Это были частые вопросы, но не самые частые.
Чаще всего спрашивали: сколько это будет стоить?
– Первый препарат мефипрестон, – сказала Наоми. – Вы принимаете его в клинике. Потом мизопростол, его вы принимаете уже дома.
Женщины все чаще и чаще предпочитают медикаментозный аборт клинической процедуре. Оба способа без страховки стоят шестьсот пятьдесят долларов – капля в море по сравнению с тем, сколько стоит вырастить ребенка, но для многих звонящих это неподъемная сумма. «Охренеть, – неоднократно говорили Клаудии. – Ну, судя по всему, у меня будет ребенок».
Первый звонок был по поводу противозачаточных. Пока звонящая говорила, Клаудия делала заметки: начала пачку на три дня позже, пропустила две белых, приняла все из второй недели, пропустила одну розовую, остались только зеленые.
Она уже давно в совершенстве освоила вопрос о противозачаточных, наслушавшись его во всех возможных вариациях: начала позже, начала раньше, вытошнила белую, случайно приняла две. Она могла ответить на эти вопросы меньше чем за минуту на английском, испанском и гаитянском креольском.
– Вам нужно будет использовать дополнительные средства защиты, – сказала она. – Пользуйтесь презервативами до конца цикла.
Звонившая была не рада это услышать. Никто никогда не был рад это услышать.
– Меня беспокоят именно белые таблетки. Если вы не принимаете их последовательно всю первую неделю, вы не защищены.
Как только она отключилась, телефон зазвонил снова.
Вторая звонившая представилась, ее звали Тара. Где-то на фоне работал телевизор.
Клаудия узнала звуки заставки «Шоу доктора Фила» и техасский выговор самого доктора, который, словно бродячий проповедник, уверял: «Этот день изменит вашу жизнь».
– Когда у вас начались последние месячные? – спросила Клаудия.
ВИЧ-положительная Тара была на девятой неделе и спала на диване какого-то незнакомца. Она принимала метадон, но не регулярно, и литий, но не в последнее время. Она курила сигареты одну за одной: чирк-пауза-вдох. В среду в десять утра она уже была под кайфом.
Пока она говорила, Клаудия думала о задачках, которые решала на алгебре в старшей школе: поезда двигаются с разной скоростью по направлению друг к другу. Через какое время они встретятся? Вопрос всегда был в том, какое неизвестное искать. Жизнь Тары была горящим домом, где огонь бушевал на каждом этаже. С чего начать?
У Тары был всего один вопрос.
– Шестьсот пятьдесят долларов, – ответила Клаудия.
Начинают всегда с беременности.
ЧТО БУДЕТ С ТАРОЙ? КЛАУДИЯ НИКОГДА НЕ УЗНАЕТ. Горячая линия была порталом в жизни незнакомцев: приглушенный шум машин и сирен вдалеке, дети выкрикивают что-то на английском или испанском, португальском или на хмонге. Играет музыка, лает собака, плачет ребенок. Видеоигра, должно быть популярная, потому что она часто слышит ее – привязчивый электронный джингл, взрывные очереди мультяшной стрельбы.