Улица Райских Дев
Шрифт:
Джесмайн не отрывала от него глаз; ветер пустыни развевал его темные волосы, поднимал воротник твидовой куртки.
– Какое будущее предвещает эта политика нашей планете? Какое наследство оставим мы нашим детям? Неужели – наследство бомб, радиации и страха?
Джесмайн показалось, что он посмотрел прямо на нее, и сердце ее сильно забилось. В небе кругами парил ястреб и вдруг ринулся прочь от геликоптера.
– Мы ответственны за детей планеты! – восклицал Коннор. – Долг каждого из нас – оставить нашим детям чистую, здоровую планету!
У Джесмайн перехватило дыхание. Она почувствовала, что никогда еще так не любила этого
Вдруг раздался голос лейтенанта федеральных войск, усиленный микрофоном:
– Вы нарушили границы государственной территории. Каждый, кто сразу не покинет запретную зону, будет арестован!
Предупреждение было повторено, и начались аресты. Коннор отказался слезть с грузовика, но продолжать речь ему не дали. Джесмайн удивилась, как тихо, спокойно и организованно участники митинга в сопровождении полицейских или солдат шли к военным машинам. Коннор еще успел дать интервью представителям телевидения, которым заявил, что массовое производство ракет-носителей и боеголовок преступно в условиях, когда дети третьего мира погибают или становятся инвалидами, переболев полиомиелитом, от которого уже спасены дети Америки, а сорок тысяч детей в год умирает от самых обычных болезней.
Потом Коннор слез с грузовика и проследовал в сопровождении полицейского к военной машине.
– Ну вот, добился своего, арестовали! – прокомментировала Рашель. – Но я рада, что ты привезла меня сюда – замечательные люди!
– Итак, возвращаемся домой, – сказала Рашель, стоя у машины, пока Джесмайн отпирала дверцу. – Морт похвалил меня за благоразумие, – если бы меня арестовали, ему пришлось бы возиться с ребенком. – Но знаешь, Джесмайн, – сказала она осторожно, – доктор Коннор неспроста спросил тебя, будешь ли ты работать в Египте. Почему ты не хочешь туда вернуться?
– Я дала себе клятву не возвращаться на родину, Рашель.
– Но почему?
– Я расскажу тебе то, что я никому здесь не рассказывала, даже Грегу. Я покинула Египет, покрытая позором. Отец изгнал меня из семьи за то, что я стала любовницей человека, который не был моим мужем, и забеременела от него. Я стала любовницей этого человека не добровольно, он изнасиловал меня. Он угрожал разорить мою семью и погубить отца. И все-таки я не уступала, но он был сильнее. Поэтому отец изгнал меня, и я покинула Египет.
– Но разве твоя семья не знала, что это – не твоя вина?
– Все равно они считали, что это моя вина. В Египте честь семьи – превыше всего. Женщине лучше умереть, чем покрыть позором себя и семью. Они отобрали у меня сына и объявили, что я мертва для них. Я не вернусь туда.
– Но, может быть, они раскаиваются в том, как поступили с тобой? Может быть, теперь они хотят, чтобы ты вернулась? Разузнай хотя бы! Нельзя прожить всю жизнь, ненавидя свою семью.
Джесмайн смотрела, как отъезжают военные машины с арестованными. В одной из них Конноры… Как просияло его лицо, когда он узнал, что она будет работать при Тревертонском фонде… А момент, когда он хотел обнять ее за плечи… кажется, действительно хотел.
– А ты скучаешь по своим родным, Джес? – спросила Рашель.
Она посмотрела на подругу неуверенно.
– Я скучаю по сыну. И по сестре, мы были очень близки в детстве.
Джесмайн включила мотор, вывела свою машину на дорогу и присоединилась к потоку машин, покидавших запретную зону.
– Как насчет ленча в Лас-Вегасе? – спросила она Рашель.
– Отлично! – улыбаясь, ответила
Джесмайн вела по шоссе свой «тэндберберд» [7] и думала, что если даже она никогда больше не встретит Коннора, они будут работать для общей благородной цели, в одной организации, и он теперь знает, что она – его соратница. От переполнявшего ее счастья ей хотелось забраться на гору, черневшую вдалеке, и прокричать всему миру о своей радости. Вместо этого она сжала руль… и вдруг поняла, что хочет написать Камилии.
7
Марка автомобиля.
ГЛАВА 5
Дом Рашидов был взбудоражен – готовилось торжество по случаю приезда Камилии из Европы. Все комнаты выметали, мыли, стирали пыль, полировали до блеска мебель и начищали кухонную утварь. Комнаты для гостей заняли родственники из провинции; на кухне под наблюдением Амиры готовился праздничный обед.
В хлопотах не участвовала только Нефисса. Не обращая внимания на суету в доме, она методично разбирала почту – это была ее обязанность и привилегия как дочери хозяйки дома и матери ее единственного внука.
«Аль хамду лиллах – Хвала Богу!» – подумала она, распечатав письмо от Омара, – сын возвращается домой из Багдада. Нефисса снова будет полновластной хозяйкой в доме Омара в Булаке, опекая восьмерых внуков, распоряжаясь прислугой, помыкая женой Омара, безответной Налой. И Мухаммед, ее любимый старший внук, переедет с улицы Райских Дев в Булак и снова будет под опекой Нефиссы, а то Амира чуть не прибрала его к рукам. Задумала женить парня – ему же всего восемнадцать лет и он только начал учебу в университете. А главное, Нефисса не допустит, чтобы этим занималась всевластная Амира, она сама подберет Мухаммеду невесту.
Нефисса продолжала перебирать почту – письма Басиме и Сакинне из Ассиюта; счет от портного Тевфику – вот транжира, на улице Каф эль-Нил такой дорогой портной! Письмо в замусоленном конверте Ибрахиму – от любезного тестюшки, продавца пирожков, уж конечно, просьба о деньгах! Нефисса не одобряла женитьбы Ибрахима на простой девушке, медсестре. Худа хвалилась, что женщины в ее семье рожают одних сыновей, а сама, ленивая баба, народила Ибрахиму пять девчонок.
Нефисса услышала звон колокольчика у входных дверей – слуга проводил к Амире ее знакомого, Набиль эль-Фахеда. Что этот богач к ней зачастил? Неужели сватовство? Но кого из правнучек Амира собирается сватать этому импозантному пятидесятилетнему человеку, торгующему антиквариатом?
Последнее письмо из вечерней почты Нефисса взяла в руки с неприятным чувством – из Калифорнии от Ясмины. Адресовано Камилии. Нефисса вскрыла и прочитала письмо Ясмины, и у нее возникло впечатление, что та собирается вернуться в Египет. Нефисса не желала ее возвращения. Она все эти года старалась изгнать образ матери из сердца Мухаммеда, полностью завладеть внуком. И вдруг эта нечестивица вернется и через четырнадцать лет на правах матери завладеет любимым внуком Нефиссы. Нефисса, жизнь которой была бедна любовью, вложила весь остаток ее в старшего внука и делиться не была намерена. Ибрахим объявил свою дочь мертвой – незачем ей воскресать и губить последние надежды Нефиссы!