Улица Светлячков
Шрифт:
— Так что же мне сказать Маре?
— Что у нее впереди вся жизнь. Что, если она такая способная, как тебе кажется, она сможет заняться любимым делом, когда подрастет, чтобы с ним справиться.
Талли с тяжелым вздохом откинулась на спинку кресла-качалки.
— Как вы думаете, Кейт долго будет на меня сердиться?
Миссис Муларки рассмеялась:
— Вы двое пережили больше взлетов и падений, чем сайтов в Интернете. Все будет хорошо. Просто перестань быть лучшей подругой Мары и снова стань ею для Кейт.
Кейт
И звуки здесь, у воды, были слышны более отчетливо. Пожелтевшие кленовые листья с шелестом падали с деревьев и, приземляясь на влажную почву, издавали звук, похожий на чьи-то всхлипы. В ветвях деревьев раздавалось таинственное шуршание. И как всегда, в тишине слышался шум прилива, шепот волн, то набегавших на берег, то отступавших прочь в ритме, которым управляла светившая в небе луна. Здесь менялись только времена года, и каждое придавало пейзажу удивительный, неповторимый вид.
А за спиной Кейт, за старинной деревянной дверью, перемены следовали одна за другой. Расцветала ее подросшая дочь, с каждым днем приближаясь к той женщине, которой она скоро станет. Менялось настроение самой Кейт, которая иногда чувствовала себя, словно ее выбросило на берег и она не знает ни кто она, ни кем хотела стать.
Младшие сыновья Кейт тоже подрастали. Они ходили теперь в дошкольную группу и уже приобрели друзей, выбирали, что им надеть, и все время задавали матери вопросы. Не успеет она и глазом моргнуть, как мальчишки тоже окажутся на пороге взрослой жизни, будут пришпиливать к стенам в своей комнате фотографии из журналов и требовать, чтобы не нарушали их личное пространство.
Как же быстро летит время…
Кейт постояла еще немного на крыльце, потом вошла в дом и заперла за собой дверь.
В доме было тихо. Кейт прошла через гостиную, подобрав по дороге парочку игрушечных динозавров, валявшихся перед телевизором.
Наверху Кейт тихонько повернула ручку двери в комнату близнецов, надеясь увидеть их спящими. Вместо этого она увидела на кровати Уильяма шалаш из простыней и свет маленького фонарика, проникавший сквозь сине-красные изображения героев «Звездных войн».
— Я точно знаю, что двум маленьким мальчикам давно пора спать!
Из-под импровизированной палатки раздалось хихиканье.
Первым показался Лукас. С растрепанными черными волосами и щербатым ртом он был похож на Питера Пэна, застигнутого Венди за очередной шалостью.
— Привет, мама!
— Лукас, заткнись! — раздалось из «палатки» шипение Уильяма. — Притворись, что спишь.
Кейт подошла к кровати и медленно подняла простыни.
Уильям предстал ее взору с фонариком в одной руке и серым пластмассовым динозавром в другой.
— Упс! — сказал он и рассмеялся.
Кейт распахнула объятия.
— Обнимите мамочку.
Мальчики
— Вам, парни, вижу, нужна еще одна сказка на ночь?
— Почитай нам про Макса, мамочка! — попросил Лукас.
Кейт взяла книжку и устроилась в своей обычной позе — между сыновьями, вытянув ноги. Она открыла книжку «Там, где живут чудовища» и начала читать. Приключения Макса были в разгаре, когда близнецы заснули.
Она подоткнула одеяла Уильяму, поцеловала его в щеку, потом переложила Лукаса в его кровать.
— Спокойной ночи, мамочка, — пробормотал он, когда она опускала его на постель.
— Спокойной ночи. — Кейт выключила фонарик и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Дверь в комнату Мары в другом конце коридора была закрыта, но из-под нее пробивался свет.
Кейт остановилась. Ей хотелось войти к дочери, но она боялась, что это будет означать начало новой ссоры. Все, что говорила или делала Кейт, теперь казалось ее дочери неправильным, а за те несколько недель, которые прошли с тех пор, как затея с поездкой начинающих моделей не осуществилась, их отношения стали еще более напряженными.
Поэтому, вместо того чтобы войти, она постучала в дверь и громко сказала:
— Пора гасить свет, Мара!
И подождала, пока свет погаснет.
Затем Кейт отправилась к себе в спальню.
Джонни уже лежал в кровати и читал. Он поднял глаза и внимательно посмотрел на Кейт.
— Ты выглядишь усталой.
— Мара, — только и сказала Кейт.
— Я думаю, дело не только в ней, — неожиданно заявил Джонни.
— Что ты имеешь в виду?
Сняв очки, Джонни положил их на тумбочку и принялся собирать разбросанные вокруг него бумаги. Затем произнес, не поднимая глаз:
— Талли сказала мне, что ты все еще на нее сердишься.
По его голосу и по тому, как Джонни старательно отводил глаза, Кейт поняла, что он давно уже хотел поговорить с ней об этом.
«Таковы мужчины», — подумала она. Нужно уметь разгадывать по разным тайным знакам, о чем они думают.
— Она сама мне не звонит, — пожав плечами, ответила Кейт.
— Но ведь это ты на нее рассердилась.
Этого Кейт не могла отрицать.
— Ну, не то чтобы рассердилась, скорее испытала раздражение. Вся эта чушь с карьерой модели для Мары… Талли могла бы по крайней мере признать, что была не права.
— Чтобы Талли извинилась? Ты многого от нее хочешь…
Кейт не смогла сдержать улыбки.
— Знаю, знаю. Но не понимаю, почему я всегда должна делать первый шаг к примирению. Почему я должна ей звонить?
— Ну, ты просто делаешь это.
Это была чистая правда. Так было всегда. В дружбе, как и в браке, правила обычно устанавливаются с самого начала, а затем постепенно отливаются в форму и становятся прочными, как застывший цемент.
Кейт прошла в ванную, почистила зубы и легла в кровать рядом с Джонни.