Улицы Старой Руссы. История в названиях
Шрифт:
Однако параллельно с функцией ориентира, «адресной функцией», топонимы - включая, разумеется, и внутригородские - выполняют и целый ряд других функций.
Географические названия мы с вами можем определить с этой точки зрения как историко-культурные и пространственно-временные вехи истории этноса и его языка.
Один из российских языковедов и культурологов, профессор Г.Д. Томахин однажды очень точно сформулировал специфику географических наименований: «Топонимы - неотъемлемая часть фоновых знаний носителей данного языка и культуры: в них, как в зеркале, отражается история данного поселения и освоения данной территории. Поэтому именно эта часть лексики издавна привлекает внимание не только филологов, но и историков, этнографов, географов».
Мысль
Названия улиц древних русских городов, оставаясь памятниками истории, языка, культуры, исторической географии, традиций, самосознания русского этноса, одновременно входят в прочную систему историко-культурных и пространственно-временных вех жизни России, формирующих неповторимый образ каждого из городов и весей.
Прошедшие сквозь века или же недавно вернувшиеся на карту столицы из небытия благодаря настойчивости ученых, деятелей культуры, истинных москвичей, они для нас - не только свидетели важных и примечательных фактов из истории Москвы и государства.
Топонимы часто несут в себе уже исчезнувшие из активного употребления слова нашего языка, слова давно забытые, и в этом случае ценность таких наименований становится еще больше. К сожалению, как вы увидите в этой книге, Старая Русса, будучи очень древним русским городом, этим похвастаться не может - почти все старинные названия на карте Старой Руссы уничтожены в годы беспощадной и безбожной советской власти, столь же кощунственно относившейся и к храмам, монастырям, часовням, к другим памятникам духовных и историко-культурных традиций России...
* * *
Лингвист, ученый, исследующий язык, - не археолог и не имеет постоянного столь осязаемого контакта с прошлым человечества. Лингвист, изучающий происхождение топонимов, географических названий, не имеет дела с памятниками материальной культуры, как археолог, поэтому ему не нужны нож, совок, кисть, клей, лопата, - постоянные атрибуты археологического поиска. Хотя стоп! Лопата бывает иногда очень нужна. Конечно же, не в прямом смысле. Дело в том, что порой географические названия доходят до нас в измененном, неузнаваемом виде. Или же из языка исчезает то слово, которое легло в основу топонима, и теперь мы не понимаем значения, смысла наименования города или реки. Вот тут-то лингвисту и необходимо, засучив рукава, взять в руки воображаемую лопату и слой за слоем «раскапывать» название, проникать в его прошлое, устанавливать первоначальную форму и основу. Так начинается увлекательный, сложный и кропотливый топонимический поиск.
Любое название - своего рода социальный знак. С развитием человеческого общества изменялся и язык, например, появлялись новые слова, старые заменялись другими или вообще исчезали. Словарный состав любого языка вообще чрезвычайно чувствителен к изменениям в обществе. Слова языка, как фотопленка, фиксируют смену общественно-экономических формаций, уклада общества и многое другое. Все это в полной мере относится и к названиям. Чтобы убедиться в этом, отправимся в небольшое путешествие по России...
Немало географических названий, например, в Московской области сохраняют в себе древние свидетельства о флоре и фауне минувших столетий, о рельефе местности или других особенностях окружающей среды. При посредстве других можно установить фамилию, имя, прозвище человека, основавшего, к примеру, то или иное поселение или ставшего его владельцем. Некоторые названия были даны племенами, жившими здесь, в междуречье Волги и Оки, до прихода славян.
Многие названия в Подмосковье просты и понятны, история других точно установлена, не вызывает особых затруднений. Но есть такие, «биография» которых скрыта в лабиринтах прошлого. Поэтому сейчас они воспринимаются как непонятные, измененные. Или же стихийно появляются и появлялись ранее различного рода народные предания, легенды, которые по-своему толкуют историю их происхождения, их значение. С чем это связано? С тем, что сейчас топоним не «прозрачен».
Бывает и так, что топоним на первый взгляд прост и может быть легко объяснен,
Древнее подмосковное село Измайлово (ныне один из районов столицы) в 1655 году перешло во владение царя Алексея Михайловича. В этой новой царской вотчине был возведен деревянный дворец, каменная стена с башней-воротами. Здесь же были большие плодовые сады, огороды и оранжереи, в которых выращивались даже дыни, арбузы, хлопок и виноград. Тут, в Измайлове, размещался и зверинец, где были собраны звери и птицы (отсюда, кстати, названия современных улиц и переулков Измайловского Зверинца). Был построен стекольный завод. На протекавших по Измайлову речках Измайловке (Серебрянке) и Пехорке «работными людьми» и солдатами было выкопано около 20 прудов, на плотинах поставлены водяные мельницы. Некоторые из измайловских прудов имели специальное предназначение. В Пиявочном для лечебных целей разводились пиявки, Стеклянный обслуживал стекольный завод, вода Зверинецкого пруда шла на нужды большого зверинца.
Есть сейчас в Измайлове Олений пруд. Казалось бы, здесь все ясно: либо это название также связано со старинным зверинцем, либо же просто отражает фауну этих мест, огромного лесного массива, где действительно можно было встретить оленей. Но не торопитесь! За кажущейся простотой и понятностью названия порой скрывается совершенно неожиданное слово, и только кропотливый поиск лингвиста, только его находки в огромной массе архивных документов могут пролить свет на истинное происхождение топонима. Именно так было и с московским Оленьим прудом. Удалось установить, что на старинных планах Измайлова, в архивных материалах пруд этот назван не Оленьим, а Ольняным! Почему? С чем это связано? Дело в том, что в XVII веке промысловое значение приобрел «северный шелк» - лен. Царь Алексей Михайлович приказал прислать в Измайлово из Пскова «мастеровых людей по два человека, которые лен сеют, и которые лен мочат и стелют, и которые лен строят на торговую руку, и которые... полотна делают». Как известно, для обработки льна его нужно хорошенько вымочить. Именно для этого между старым и новым Льняными дворами в Измайлове был выкопан пруд, который получил название Льняной. Приехавшие псковичи в соответствии с особенностями своего говора называли пруд Ольняной или Олляной. Со временем, когда в пруду перестали замачивать лен, его наименование в московской речи превратилось из непонятного Олляной в более близкое и прозрачное, но неправильное - Олений. Так что к измайловским оленям название пруда, как вы видите, никакого отношения не имеет.
Поклонная гора... Вряд ли многие читатели знают, что Поклонная гора есть не только в Москве, но и в Суздале (со стороны подъезда от Владимира); в Санкт-Петербурге; в Пскове; в Подмосковье - в Можайском районе, на дороге из села Тетерино в деревню Ильинское; на Ярославском шоссе, в семи километрах от Сергиева Посада; в окрестностях города Лыткарино, откуда открывается вид на бывший Николо-Угрешский монастырь, а также в других районах России.
Однако самой известной, безусловно, является та Поклонная гора, что при въезде в Москву с запада, - ее наименование вызывает в памяти не одну историческую ассоциацию.
Издавна считалось, что Поклонная гора в Москве получила свое имя потому, что каждый, кто прибывал в город или уезжал из него, должен был на этом месте кланяться городу, отдавать ему поклон, а также потому, что здесь с поклоном встречали важных лиц, прибывших в Москву. Это могли быть, например, князья и послы иностранных государств. Именно здесь, на московской Поклонной горе, 24 октября 1508 года была организована встреча посланников крымского хана Менгли-Гирея. Вот что записано об этом в старинном документе: «И стрґлъ (т.е. встретил) ихъ Федоръ за рґкою Москвою на Поклонной горе и ґхалъ съ ними въ городъ до ихъ подворей». Советники императора Наполеона, вероятно, рассказали ему об этом обычае - иначе почему именно на Поклонной горе он решил ждать депутацию от властей города с ключами от Кремля? Но часы ожидания на Поклонной горе, ничем так и не закончившиеся, должны были вызвать в императоре противоречивые чувства. Вспомним, как описал это Лев Толстой в романе «Война и мир»: