Улисс (часть 3)

Джойс Джеймс

– Иск у него, конечно, должны принять, – говорит Дж.Дж. – Ведь там подразумевается, что он не compos mentis [1176] . К.к.: ку-ку.

– Засунь компос себе в нос! – Олф смеется. – Ты что, не знаешь, что он чокнутый? Стоит взглянуть на его башку. Ты знаешь, что он по утрам себе помогает рожком для обуви, когда надо на нее шляпу напялить?

– Да, – возражает Дж.Дж., – но в глазах закона истинность порочащих сведений не освобождает от судебной ответственности за их огласку.

1176

в здравом уме (лат.)

– Ай-яй-яй, Олф, – сочувствует Джо.

– Но все-таки, – говорит Блум, – если подумать про бедную женщину, я хочу сказать, про жену его.

– Да, жаль ее, – говорит Гражданин. – И вообще всякую, у которой муж

ни то ни се.

– Как это ни то ни се? – Блум спрашивает. – Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, ни то ни се, – Гражданин повторяет. – Такой, который ни рыба ни мясо.

– А черт знает что, – говорит Джо.

– Вот это я и хотел сказать, – говорит Гражданин. – Pishogue [1177] , если вам известно, что это значит.

1177

порченый (ирл.)

Ну, я чую, каша заваривается. Блум все объясняет, он, мол, имел в виду, как это жестоко, когда бедная женщина всюду должна таскаться за своим тронутым заикой. А что, оно и впрямь жестокое обращение с животными, когда Брина выпускают пастись, нищего этого идиота, бородой по земле метет, от такой картинки небеса дождем прослезятся. А она-то еще нос задирала, когда вышла за него, как же, его троюродный дядюшка – прислужник в церкви при самом папе. Портрет его на стене, с закрученными усами, синьор Брини из Саммерхилла [1178] , гутальянец, папский зуав при Святейшем Отце, покинул набережную и переселился на Мосс-стрит. А кто он такой, скажите на милость? Да никто, в третьем этаже комнатенка, семь шиллингов в неделю, окна во двор, и разгуливал, навешав себе на грудь каких-то жестянок в знак вызова всему миру.

1178

Саммерхилл – бедный квартал в Дублине; папские зуавы – солдаты папского войска в 60-х годах XIX в., пытавшиеся восстановить светскую власть папы.

– А почтовая открытка, – продолжает Дж.Дж., – означает огласку. В прецедентном деле Сэдгрова против Хоула [1179] это признали достаточным доказательством злого умысла. По моему мнению, иск могут принять.

Опять двадцать пять, приехали. Да кому оно надо, твое мнение? Дай нам спокойно пивка попить. Ей-ей, уже и этого не дадут.

– Ваше здоровье, Джек, – говорит Нед.

– И ваше, Нед, – это Дж.Дж.

– А вот и опять он, – говорит Джо.

1179

Дело Сэдгроува против Хоула – реальный факт (1901), но решение по нему было обратным, открытку не признали доказательством клеветы.

– Где-где? – спрашивает Олф.

И, убей бог, он снова плетется мимо дверей, томищи оба под мышкой, а рядом жена и Корни Келлехер, тот зыркнул к нам, проходя, своим оловянным глазом, а сам все время ему отечески втолковывает, пытается всучить гробик, бывший в употреблении.

– А как там дело о канадском мошенничестве? – Джо спрашивает.

– Отложено, – отвечает Дж.Дж.

Это, значит, некто из крючконосой братии по имени Джеймс Воут, он же Шапиро, он же Спарк, он же Спайро, поместил в газетах, что он любому желающему обеспечивает проезд в Канаду за двадцать шиллингов. Чего? Вы что, меня за кретина считаете? Нечего говорить, это все был чистейший блеф. Как вам это? Всех околпачил, не только разных служанок да мужичье из графства Мит, но заодно уж и своих соплеменников. Дж.Дж. рассказывал, там один древний иудей, Зарецкий или как бишь его, стоит на свидетельском месте, не снявши шляпу, льет слезы и клянется святым Моисеем, что его накололи на два фунта.

– А кто вел процесс? – Джо спросил.

– Главный судья, – отвечает Нед.

– Бедный старый сэр Фредерик, – говорит Олф, – его каждый младенец обведет вокруг пальца.

– Большое сердце, больше чем у слона, – Нед за ним. – Ему расскажут страшную сказку про долги за квартиру и про больную жену и кучу детей, и, убей бог, он тут же разрыдается в своем кресле.

– Точно, – соглашается Олф. – Рувиму Дж. просто дьявольски повезло, ему как пить дать полагалась кутузка за то, что разорил Гамли, бедняга теперь булыжники стережет возле Баттского моста.

И начинает передразнивать, как этот старикан, главный судья, причитает:

– Вовеки неслыханно! Этот бедный труженик! Сколько у вас детей? Десять, вы говорите?

– Да, ваша честь. А у жены моей брюшной тиф.

– И жена лежит с тифом! Какой позор! Извольте немедленно покинуть зал, сэр. Нет, сэр, я не вынесу постановления о взыскании. И как вы посмели, сэр, явиться сюда с таким иском! Бедный

усердный труженик! Я прекращаю дело.

И был день шестнадцатый месяца волоокой богини и неделя третья по светлом празднике Троицы Единосущной и Нераздельной, дочь же небес, луна дева, пребывала в своей первой четверти, и вот, свершилось, что просвещенные судьи направились в чертоги закона. И там магистр Кортни, заседающий в своей палате, представил свое суждение, а судья, магистр Эндрюс, заседавший без присяжных в суде по наследственным делам, со вниманием рассмотрел и взвесил права первого истца на имущество, означенное в подлежащем утверждению завещании и в окончательном завещательном распоряжении касательно недвижимого и движимого имущества умершего Джекоба Холлидея, виноторговца, покойного, против прав Ливингстона, несовершеннолетнего, душевнобольного, и компаньона. И вот под торжественные своды суда на Грин-стрит вступил сэр Фредерик, Сокольничий [1180] .

1180

Сокольничий – перевод фамилии фолконер.

И воссел он там около пятого часу, дабы вершить правосудие по законам брехонов [1181] в комиссии, поставленной для всего того округа и для прилежащих и для графства города Дублин. И восседал вкупе с ним великий синедрион [1182] двенадцати колен Иаровых, по одному мужу от каждого из колен, от колена Патрикова и от колена Хьюгова и от колена Оунова и от колена Коннова и от колена Оскарова и от колена Фергусова и от колена Финнова и от колена Дермотова и от колена Кормакова и от колена Кевинова и от колена Куилтова и от колена Оссианова, и всего было их двенадцать мужей, честных и праведных. И он заклинал их Умершим на кресте, дабы они судили здраво и справедливо, и высказали справедливое суждение по делу их повелителя короля против подсудимого, и вынесли бы справедливый вердикт в соответствии со всеми показаниями, в чем да поможет им Бог, и целуйте книгу. И они встали на своих местах, сии двенадцать Иаровых, и поклялись именем Предвечного, что будут править Его правый суд. И тотчас блюстители закона привели из казематов замка того, кого ищейки правосудия изловили, следуя полученным сведениям. И был он скован по рукам и ногам, и они не отпускали его ни под залог, ни на поруки, но нашли нужным предать суду, ибо был он злодей.

1181

Брехоны – судьи в древней Ирландии.

1182

Синедрион, двенадцать колен Иаровых – Джойс сближает древнюю Ирландию с древним Израилем; «колена» он производит от легендарного прародителя ирландцев Иара, сына Миля. Основатели колен устанавливаются лишь предположительно: Патрик – св.Патрик (V в.); Оун – возможно, король Манстера во II в.; Конн – Конн Ста Битв (123-157), первый из великих королей – объединителей Ирландии; Оскар – в мифическом цикле Финна, сын Ойсина (Оссиана), сына Финна; Фергус – сын Ройга, герой многих мифов, друид и король, друг Кухулина; Финн – Финн Мак-Кул; Дермот – король Ленстера Дермот Макморро; Кормак – Кормак Мак-Арт; Кевин – св.Кевин (ум. 618), один из наиболее чтимых ирл. святых-миссионеров; Куилте – Куилте Мак-Ронайн, бард и воин из дружины фениев, по сказаниям, живший более трехсот лет и встречавшийся со св.Патриком.

– Милое дело получается, – говорит Гражданин. – Приезжают к нам в Ирландию всякие и клопов тут разводят.

Тут Блум делает вид, как будто ничего не слыхал, и начинает говорить Джо, что насчет той мелочи он может не беспокоиться до первого, но вот если бы он замолвил словечко мистеру Кроуфорду. А Джо ему клянется всеми святыми и на чем свет стоит, что он для него в лепешку готов разбиться.

– Потому что, видите ли, – объясняет Блум, – для рекламы необходим повтор. В этом-то весь секрет.

– Можете на меня положиться, – Джо обещает.

– Обманывают крестьян, – гнет свое Гражданин, – наживаются на ирландских бедняках. Больше мы не желаем чужаков в нашем доме.

– О, я уверен, все будет в порядке, Хайнс, – говорит Блум. – Просто уж этот Ключчи, понимаете.

– Считайте, что дело сделано, – Джо ему.

– Большая любезность с вашей стороны, – благодарит Блум.

– Чужаки, – Гражданин свое. – А виноваты мы сами. Сами пустили их. Сами сюда зазвали. Эта прелюбодейка со своим полюбовником [1183] зазвали сюда англосаксов, чтобы грабили нас.

1183

Прелюбодейка со своим полюбовником – Деворгилла и Дермот Макморро.