Улисс XVI: Евмей

Джойс Джеймс

– Сейчас касаясь чашки кофе, рискнул правдоподобно предложить разбить лед М-р Блум, приходит мне тут в голову, что следовало б выбрать тебе образец чего-нибудь в форме еды посущественней, скажем, какого рода булочку.

Соответственно первым его актом было с характерным хладнокровием заказать эти штуки по-тихому. Сброд извозчиков или грузчиков, или кем бы они ни были, после беглого осмотра, отвернул свои глаза, явно неудовлетворенные, прочь, хоть и один рыжебородый испитый индивид, часть волос чья была с проседью, матрос, вероятно, все глазел еще какое-то ощутимое время перед тем как перенести свое поглощенное внимание на

пол. М-р Блум, пользуясь правом свободной речи, он имея лишь поклонное знакомство с диспутируемым языком, хотя, по правде говоря, скорее в затруднении сверх voglio, заметил своему протеже внятным тоном голоса, касаемо генеральной баталии на улице, которая все еще продолжала бушевать живо и без удержу.

– Прекрасный язык. Я имею в виду для певческих целей. А что ты поэзию не пишешь свою на этом языке? Bella Poetria! Он так мелодичен и полон. Белладонна. Voglio.

Стивен, который до смерти старался всеми силами зевнуть если б мог, страдая от апатии самого общего плана, отвечал:

–Чтоб наполнить ухо слонихи. Они там пререкались из-за денег.

–В самом деле? Спросил М-р Блум. Конечно, присовокупил он задумчиво, по внутреннем размышлении того что есть больше языков с которых начать нежели были абсолютно необходимы, все это мог быть просто южный ореол что его окружает.

Хозяин приюта поставил посредине сего тет-а-тета кипящую до краев чашку отборной бурды с ярлыком кофе на стол и один скорее допотопный образец булки, или так это казалось. После чего пробил он отступление к своей стойке, М-р Блум положив хорошенько окинуть его прямым взглядом позже так чтоб не показаться … по причине чего побуждал он Стивена проследовать глазами в то время как выказывал почести тайком подталкивая чашку того что временно предполагалось называться кофе постепенно поближе к нему.

–Звуки суть всё притворства, произнес Стивен после паузы некоторого короткого времени, как и имена. Цицерон, Подмор, Наполеон, М-р Дружище. Иисус, М-р Дойл. Шекспиры были так же обычны как и Мэрфи. Что есть в имени?

–Да, определенно, непритворно согласился М-р Блум. Конечно. Наше имя было тоже изменено, добавил он, подталкивая так называемую булку напротив.

Рыжебородый матрос, который не отрывал свой метерологический глаз от новоприбывших, взял Стивена на абордаж, которого выделил он в особенности для внимания, прямо путем вопрошания:

–И что как твое имя бы могло быть?

Прямо в самый последний момент М-р Блум коснулся ботинка своего спутника, но Стивен по всей видимости не обращая внимание на теплое надавливание из неожиданного места, отвечал:

–Дедалус.

Матрос тяжело уставился на него из пары сонных мешковатых глаз, несколько заплывших от чрезмерного потребления бухла, предпочтительно старого доброго голландского джина с водой.

–Знаешь ты Саймона Дедалуса? спросил он пространно.

–Слыхал о нем, сказал Стивен.

М-р Блум на одно мгновение потерян во всех ориентирах, видя что остальные явным образом подслушивают тоже.

–Он ирландец, самоуверенно утверждал моряк, все еще пялясь сильно тем же способом и кивая. Весь ирландец.

–Слишком весь ирландец, ему Стивен в ответ.

Что до М-ра Блума тот не мог разобрать ни где голова где хвост у всего этого и только спрашивал себя какая же возможная связь когда моряк по своему собственному почину повернулся к остальным обитателям

приюта с замечанием:

–Видамо я как он по двум яйцам на бутылках с пятидесяти ярдов через плечо бил. Выстрел с левой насмерть.

Хоть и был он слегка препятствуем случайным заиканием, и жесты его быв также неуклюжи если можно так выразиться, тем не менее делал все от него зависящее чтоб объяснить.

–Бутылки вон там, скажем. Пятьдесят ярдов отмерены. Яйца на бутылках. Вскидывает ружье через плечо. Целится.

Он повернул свое тело кругом наполовину, полностью закрыл правый глаз. Затем сморщил он свои черты как-то искоса и выглянул в ночь с весьма нерасполагающим складом лица.

–Пум, крикнул тогда он раз.

Вся публика была в ожидании, предвидя дополнительную детонацию, там оставаясь еще дальнейшее яйцо.

–Пум, крикнул он дважды.

Яйцо два очевидно уничтоженное, он кивнул и подморгнул, добавляя кровожадно:

–Буффало Билл стреляет наповал,

Ни раз не промазал, никогда не сплошал.

Последовало молчание пока М-ру Блуму приятности ради не захотелось просто спросить его было ли то для соревнования в стрельбе наподобие Бисли.

–Прошу прощения, сказал матрос.

–Давно ли? Преследовал М-р Блум не дрогнув ни на толщинку волоса.

–Почемо, отвечал моряк, расслабляясь до определенной степени под магическим влиянием алмаза режет алмаз, это может делом быть десяти лет. Он гастролировал по широкому миру с Королевским Цирком Хенглера. Я видамо как делал то он в Стокгольме.

–Любопытное совпадение, поверял ненавязчиво Стивену М-р Блум.

–Мэрфи – мое имя, продолжал матрос. Д.Б. Мэрфи из Карригалоу, Знаешь где это?

–Квинстаун харбор, отвечал Стивен.

–Правильно, сказал матрос. Форт Кэмден и Форт Карлайл. Вот откуда я родом. Я принадлежит там. Вот откуда я родом. Моя малышка живет там. Она ждет меня, я знаю. За Англию, дом и красоту. Она моя собственная настоящая жена которую я счас вот уже семь лет не видел, плавая кругом.

М-р Блум легко мог нарисовать его пришествие на эту сцену, возвращение домой в моряка придорожную хибарку после того как наебал Дэйви Джонса, дождливой ночью при слепой луне. Через весь мир ради жены. Хорошенькое количество историй имелось на эту конкретную Алиса Бен Болт тему, Енох Арден и Рип ван Винкл и помнит ли кто поблизости Каока О’Лири, излюбленный и наиболее утомительный кусок декламации что-то вроде бедного Джона Кейзи и кусочек совершенной поэзии в своем собственном маленьком роде. Никогда и речи нет о беглой жены назад возращении, как бы много ни преданной отсутствующему. Лицо в окне! Судите об его ошеломлении, когда все-таки пересек он грудью ленточку и ужасная правда осенила его касаемо о лучшей его половине, потерпев крушение в самых своих чувствах. Ты меня уж очень мало ожидала, но я пришел остаться и дать свежий старт. Там она сидит, соломенная вдова, у того же самого камелька. Думала нет уж меня в живых, укачанного в колыбели пучин. А вот сидит дядюшка Чабб или Томкин, смотря по обстоятельствам, хозяин бара Корона и Якорь, в одних рукавах, пожирающий стейк с луком. Нет стула для отца. Бруу! Ветрило! Ее новоиспеченный вновь прибывший у нее на коленке, посмертный ребенок. С высоким ро! и рэнди ро! и моей галопом неистовой скакуньи тэнди, О! Покорись неизбежному. Оскалься и терпи. Остаюсь с огромной любовью твоим разбитым сердцем мужем Д.Б.Мэрфи.