Уловка «Прометея»

Ладлэм Роберт

– Из отмытых денег, – сказала Елена. – Которые проследить невозможно.

– А существует ли способ установить, из какого источника берутся деньги?

Елена вставила в компьютер одну из тех дискет, которые унесла из дордоньского центра.

– Записи Доусона настолько подробны, что содержат даже коды банков, из которых переводились деньги. Впрочем, названия банков он не пишет – только код.

– А нельзя ли сопоставить это с теми данными, которые скачал Крис Эджкомб?

При имени Эджкомба лицо Елены на миг затуманилось – ей явно вспомнился произошедший кошмар. Вместо ответа Елена уставилась в экран и принялась

внимательно изучать длинные колонки цифр.

– Соответствие наличествует.

– Дай-ка я угадаю, – предложил Брайсон. – «Мередит Уотерман».

– Совершенно верно. Та самая фирма, которая втайне владеет… э-э… Первым Вашингтонским банком. Та самая, в которой, по твоим словам, Ричард Ланчестер сделал себе состояние.

Брайсон судорожно вздохнул.

– Старинный инвестиционный банковский дом каким-то образом превратился в канал для перекачивания грязных денег из Вашингтона в Лондон.

– А возможно, и во всемирный центр – Париж, Москва, Берлин…

– Несомненно. «Мередит Уотерман» стремится завладеть американским конгрессом и английским парламентом.

– Ты говорил, что Ричард Ланчестер разбогател именно там. Стал очень богат.

– Верно, но дело в том, что он оставил все это ради того, чтобы перебраться в Вашингтон. Таким образом он разделил официальные и финансовые связи.

– Я еще в детстве привыкла не верить ничему, что печатают бухарестские газеты. Меня приучили никогда не доверять официальной прессе.

– Очень полезный урок. К сожалению. Значит, ты полагаешь, что Ланчестер по-прежнему пользуется влиянием в этих кругах и потому сумел использовать банк, в котором прежде работал, для перекачивания денег на взятки?

– «Мередит Уотерман» – частный банк. Точнее даже, общество с ограниченным членством, если судить по моим сведениям. Изначально он принадлежал десяти-двенадцати главным партнерам. А как ты думаешь, может ли Ланчестер до сих пор являться его совладельцем?

– Нет. Это невозможно. Как только Ланчестер вошел в правительство, он должен был от всего этого отказаться – передать свою долю кому-то другому, а все свои вклады в этом банке – на попечение доверенному лицу. Работа в Белом доме требует полной прозрачности финансов.

– Нет, Ник. Эта прозрачность существует только для ФБР, а не для широкой публики. Ланчестер ведь никогда не проходил через утверждение в сенате, верно? Подумай-ка – а не из-за этого ли он отклонил предложение президента и отказался стать государственным секретарем? Вдруг здесь дело вовсе не в скромности? Вдруг он просто не хочет лишний раз привлекать к себе внимание общественности и всяческие расследования, которые могут быть сопряжены с подобным вниманием? Вдруг ему тоже есть что скрывать? Какой-нибудь скелет в шкафу?

– Ну, по крайней мере, в одном ты права: советнику по вопросам национальной безопасности никогда не придется проходить через такое огненное крещение, через которое проходит госсекретарь США, – уступил Брайсон. – Но чиновников из Белого дома все равно рассматривают под микроскопом, кто бы они ни были; они шагу не могут ступить без надзора, не говоря уже о том, чтобы утаить какие-то неполадки с финансами.

Елену, похоже, снедало нетерпение; ей, как математику, больше всего нравилось иметь дело с абстрактными принципами, и потому, пока Брайсон выискивал пробелы в теории, Елена продолжала эту теорию развивать.

– А

попробуй-ка обдумать это все применительно к Ланчестеру. В течение последних нескольких месяцев я внимательно следила за всем, что творилось вокруг этого самого Договора о наблюдении и безопасности. При нашей работе вполне естественно интересоваться подобными вещами, ведь верно?

Брайсон кивнул.

– Значит, так. Как только этот договор ратифицируют, возникнет новая международная организация поддержания правопорядка с весьма обширными полномочиями. И кто же встанет во главе этого агентства? Если бы последние несколько недель у тебя была возможность повнимательнее читать газеты, ты бы непременно заметил, что пресса постоянно упоминает имена возможных кандидатов – упоминает ненавязчиво, где-нибудь в середине статьи, исключительно в виде предположений, – но имена постоянно звучат одни и те же. Кроме того, в прессе постоянно используется термин «царь» – а это слово всегда заставляет меня нервничать. Ты знаешь, какие чувства мы, румыны, испытывали к русскому царю.

– И этот «царь» – Ланчестер.

– Его имя всплывает постоянно – как выразился бы ты, в виде пробного шара.

– Но это же бессмысленно! Ланчестер выступал против Договора о наблюдении – это всем известно! Он чуть ли не громче всех в Белом доме протестовал против него, утверждая, что подобная международная организация может скатиться к злоупотреблениям и нарушению основополагающих свобод личности…

– И откуда же нам известно, что он действительно против этого договора? Благодаря утечке информации? Верно? Но когда какой-либо информации позволяют просочиться в газеты, на то всегда имеются некие скрытые причины. Кому-то нужно, чтобы это стало известно – ради воздействия на общественное мнение. Возможно, Ричард Ланчестер до поры до времени скрывает свои амбиции именно потому, что хочет быть выдвинутым на эту должность, – и с удовольствием ее займет!

– О господи! А может, его зачем-то используют для какого-нибудь отвлекающего маневра?

– Зачем-то? Да затем, что это он стоит за заговором «Прометея», и ему ни в коем случае нельзя допустить, чтобы его имя было связано с подобными выходками. Знаешь, это здорово похоже на игру в наперсток – когда зрители пытаются угадать, под которым из наперстков спрятан шарик. Так что это и вправду, как ты выразился, отвлекающий маневр. Прицел с упреждением. Все следят за публичными дебатами и боями, касающимися вопросов законодательства, – а тем временем настоящие бои проходят за кулисами. И вот в них-то вовлечены огромные деньги и огромные силы! Сражение ведется между богатыми и влиятельными частными лицами ради возможности стать в десять раз богаче и влиятельнее.

Брайсон покачал головой. Слова Елены во многом звучали вполне логично и осмысленно. Но все-таки чиновник из Белого дома, советник президента по вопросам национальной безопасности – человек, постоянно сидящий в насквозь прозрачном аквариуме, – просто не мог бы дирижировать таким огромным заговором. Слишком уж велика опасность разоблачения. А значит, смысла в этом все-таки нет. Кроме того, встает еще вопрос о мотивах. Жажда денег и власти так же стара, как человеческая цивилизация – или даже старше. Но… стоило ли заваривать такую кашу лишь ради того, чтобы Ланчестера назначили на другую должность? Чушь какая-то. Такого просто не может быть.