Ультиматум дракона

Розальев Андрей

Мы подошли к дому, и собаки выползли к нам навстречу на брюхе.

— Ну что, идём внутрь? — Лена потрепала одну овчарку между ушей, и та преданно лизнула ей ладонь.

— Пошли. Посмотрим, как они всё делают. Сомневаюсь, что у них тут хорошая связь, скорее всего, запишут кассету и отправят её с пилотом обратно.

— Смотри, у них все окна и двери открыты, приглашают. Вань, а потом что делать будем?

— Заберём девушку, а им я сделаю предложение, от которого нельзя отказаться.

— Хм… Заинтриговал! Но ты ведь не планируешь

никого убивать?

— Лично мне, или тебе, никто из них ничего не сделал. Не мне вершить суд.

Проходим через большую террасу и заходим в дом прямо через входную дверь. Никого нет, они тут совсем расслабились, мышей не ловят. Вилла большая, но по ощущениям, в ней всего несколько человек. Может быть, это у них «дача» такая? Неважно.

Пересекаем «прихожую», холл размером с мою квартиру. Кошка, попавшаяся навстречу, не мигая, смотрит сквозь нас несколько секунд, после чего бросается наутёк.

Дальше большое просторное помещение, видимо, гостиная. Огромный камин, разнообразная мебель. Длинный стол, за который можно усадить сразу полсотни человек. Лестница на второй этаж, за балкончиком виднеется анфилада комнат. Огромные окна, от пола до потолка второго света. И никого.

Посреди комнаты установлена небольшая ширма.

— Вань, смотри!

За ширмой на штативе установлена видеокамера. Понятно. Подельники не хотят, чтобы запись выдала место съёмки.

— Нам надо, чтобы они сделали запись. Давай подождём на балконе, мне кажется, это лучшие зрительские места.

— Удивительно красивое место! Знаешь, а мне здесь нравится! Я б в таком доме пожила! Только здесь, наверное, уборки… на раз пыль пройти собрать — работы на день, а то и больше!

— В таких домах прислугу держат, чтобы за порядком следить.

Лена скривилась.

— Ну нееет, как я могу обременять кого-то тем, что должна делать сама? Это как-то неправильно!

— Это обычная работа. Если относиться к прислуге по-человечески, то ничего плохого в использовании наёмного труда я не вижу. Ты даёшь людям работу и платишь за неё. Между прочим, хороших слуг во все времена было большой проблемой найти.

— Ты так говоришь, что можно подумать, у тебя богатый опыт, — девушка с подозрением на меня посмотрела.

— Ну а ты как думала? На моей памяти сменилась сотня поколений людей. У меня были и слуги, и даже рабы, и крепостные. Я владел землями и титулами. И в пещерах жил, скрываясь от инквизиции. Это часть человеческой истории, вашей, между прочим, истории.

Лена притихла, задумавшись.

— Но ты ведь не был жесток со своими людьми? — спросила она тихим голосом через минуту.

— Не идеализируй меня. Случалось всякое. Я совершал ошибки, за которые кто-то платил своей жизнью. Срывал свой гнев на ни в чём не повинных. Но обычно в жестокости не было нужды. Настоящая верность завоёвывается заботой, а не притеснением.

— Хорошо, я поняла. Прости, это был глупый вопрос.

— Не глупый, — я приподнял

лицо подруги за подбородок. — Скажи, ты чувствуешь мою заботу о тебе?

— Да.

— Почему ты со мной?

— Потому что я… — Лена на секунду замялась, — потому что мне не приходило в голову, что может быть иначе.

— Понимаешь теперь?

— Кажется, да…

Девушку привели через полчаса. Кажется, ей дали умыться, привести себя в порядок и переодеться. Внучка Пироначи оказалась настоящей красавицей, стройной миниатюрной брюнеткой. Вот только красоту портили следы недавних побоев. Кровь смыли, но синяки остались. А ещё — опухшие от слёз глаза.

Вместе с ней в гостиную зашли трое молодых людей, лет двадцати пяти, в том числе и пилот самолёта.

Девушку поставили между ширмой и видеокамерой и дали в руки перстень деда.

— Давай, Летиция, мы и так уже много времени потеряли, — по-итальянски обратился к пленнице пилот, который, видимо, распоряжался здесь. — Пой, птичка!

Я толкнул Лену локтем.

— Побудешь ангелом?

— Богиней была, за деву Марию принимали, за спецназ тоже. Ангелом? Да без бэ! Что делать?

— Летать и улыбаться, конечно. Видеть тебя будет только Летиция.

— Ой, да не вопрос! Ничего, что я в шортах? Предупредил бы, я б хоть платье надела. У меня как раз одно белое не выгулянное!

— Ты будешь вся светиться, свечение скроет шорты и добавит крылья.

— Мммм, даже так! А нимб?

— Щёки! Большие круглые щёки. Вот такие, — я надул свои, — как у хомяка. Лети давай уже!

Я поднял негодницу в воздух телекинезом, сделав вид, что не замечаю высунутый язык.

Между тем Летиция начала говорить, явно отрепетированную речь.

— Дедушка, со мной всё хорошо. Эти люди хорошо обо мне заботятся…

Голос девушки, безжизненный и лишённый каких-либо интонаций, резко контрастировал с содержанием речи.

— … я получила твой подарок, и теперь вижу, что ты обо мне тоже помнишь и заботишься. Пожалуйста, сделай всё, о чём тебя просят…

В этот момент я сделал Лену чуть видимой для Летиции, она как-бы стала проявляться в воздухе. Сперва появилось свечение, потом в центре этого свечения из воздуха проявилась фигура рыжеволосой статной красавицы, а за её спиной распахнулись два крыла, сотканные из света.

Летиция замерла. Пилот, снимавший на камеру, жестом показал ей закругляться, но девушка уже не видела и не воспринимала его. Всё её внимание поглотила открывшаяся картина. Глаза расширились, и она снова заговорила, теперь уже чистым, звонким голосом, всё громче и громче.

— Дедушка, милый, прости, что я была такой непослушной! Мне так жаль, что я не увижу тебя больше! За мной пришли, я вижу ангела! Жаль, что ты не можешь её видеть! Она такая красивая! Она улыбается мне! Она заберёт меня с собой, и больше мне никто не сделает больно! Прощай, я люблю тебя!