Ультиматум (Рассказы)
Шрифт:
— Виктор, ты?
— Нет, — сказал я хрипло, отыскав сердце где-то в желудке. — То есть я. Ну здравствуй, Алена.
Она еще не поняла, что мы одни на вокзале, одни в городе, а может быть, и на Земле. Это понял пока лишь я один. И еще я понял, что мои недавние странные сны были только подготовкой к реальному событию, и событие это наконец произошло. Она же была занята встречей, остальное для нее отодвинулось на второй план… так, во всяком случае, я расшифровал ее взгляд. Надолго ли? Но возликовать мне помешала тишина.
— Ты так неожиданно уехал…
— Я?!
Она усмехнулась:
— Не я же. А я ждала, что напишешь… долго…
Я вдруг
— Алена, — сказал я проникновенно. — Я не мог прийти раньше (а что еще можно сказать в данной ситуации? Выяснять отношения — кто из нас уезжал на самом деле — глупо). Но, как видишь, я все же нашел тебя (и это неправда, но кому-то из нас надо же взять ее на себя). Пошли?
— Куда? — спросила она доверчиво — это одно из главных ее достоинств, — протягивая руку.
Действительно, куда, подумал я, но вслух сказал:
— В город из сказки. В город, где мы будем только вдвоем.
Я вывел ее на привокзальную площадь, заполненную тишиной, как талой водой. Я делал вид, что пустой город сказочно красив и таинственен, что все идет по плану (чьему только, хотел бы я знать?), что впереди нас ждет море счастья и жизнь, полная радостных событий, а в сердце заползал удав тревоги, все громче звучал в душе голос стихийного протеста против этого затеянного неизвестно кем и неизвестно для чего безжалостного эксперимента, которому я уже придумал название: «Двое в пустыне», ибо что такое город, как не технологическая пустыня? Кстати, худшая из пустынь. И разве одиночество не есть пытка, даже если ты вдвоем с любимым человеком, который к тому же еще не понял всей трагедии случившегося?
Я все говорил и говорил, захлебываясь красноречием, чтобы отвлечь ее от дум, от размышлений, уберечь от того страха, который охватил меня с утроенной по сравнению с «сонными» страхами силой. Там я был одинок сам, один на один с собой, здесь мы были одиноки оба, помимо нашей воли, помимо нашего желания, и я уже страдал ее будущим страданием, которое вскоре поглотит все — и первую заинтересованность положением, и необычность встречи, и ощущение новизны. Я ведь знал, что не смогу заменить ей всех: друзей, подруг, товарищей по работе и просто людей, почти четыре миллиарда людей Земли, тех, о ком не имеешь ни малейшего представления, пока тебя с кровью не оторвут от них и не бросят в пустыне… Робинзон Крузо смог прожить двадцать восемь лет в одиночестве только потому, что у него была надежда на возвращение к людям. У меня такой надежды не было, таков был замысел тех, кто посадил нас с Аленой в клетку пустого города. Почему я знал об этом? Знал, и точка. Словно родился с этим знанием.
— Здесь все наше, понимаешь? — говорил я. — Считай, что нам преподнесли такой свадебный подарок — пустой город и вообще весь мир. Не возражаешь? Здесь мы будем только вдвоем, никто нам не помешает, не бросит укоризненного взгляда, ты не представляешь, как здорово быть вдвоем! Ты и я, город и небо.
— Не дурачься, Виктор, — сказала она вдруг. Глаза ее расширились, недоумение плеснуло в них тяжелой волной. Пока лишь недоумение. — Что случилось, Виктор? Почему здесь никого нет? Тишина… как странно… Ты не шутишь? Мы действительно в пустом городе? Где мы?
— В пустыне! — воскликнул я тогда с отчаянием, уже ни на что не надеясь. Перед моим мысленным взором пронеслись картины нашей будущей жизни. Одни в пустом городе…
Я остановился. Что-то происходило во мне помимо воли, прояснялось, словно проявлялась фотопленка и на ней проступали заснятые ранее кадры. Словно кто-то неведомый — не разобрать, друг или враг — оставил во мне след, таинственные письмена, которые стали вдруг мне понятными.
По-видимому, то же самое происходило и с Аленой.
— Как… Адам и Ева? — с запинкой произнесла она. — Ты это хотел сказать, Виктор? Мы с тобой — Адам и Ева новой цивилизации? Отвели нам свободное пространство — живите, дышите, любите, рожайте детей, а мы посмотрим. Так?
— Аленка! — крикнул я с болью и ненавистью к тем, кто все это затеял. — Я-то тут при чем? Мы ведь действительно одни! Ты и я! И я тоже не знаю — почему. Веришь?
Эхо подхватило мой голос, понесло по улицам и переулкам пустого города и вернулось уже нечеловеческим смехом, перебранкой чужих голосов, ползучим шепотом.
— Верните нас! — крикнул я снова, обращаясь к невидимым экспериментаторам, наблюдавшим за нами, я верил, что они существуют. — Верните хотя бы ее! — Я подтолкнул Алену вперед.
— Что ты делаешь? — гневно воскликнула девушка и схватила меня за руку. — Только вместе! Слышишь? — Это она мне. — Слышите? — Невидимым наблюдателям.
Она была так красива в этот момент, что я готов был на все — на бой с неявным, но всемогущим врагом, на пытку — на смерть, наконец! — лишь бы она была рядом со мной. Потерять ее в этот миг означало для меня покончить счеты с жизнью. И все же — пусть мы будем вдвоем — и со всеми, такой я сформулировал девиз, потому что только вдвоем мы не будем счастливы наверняка.
— Алена… — позвал я шепотом, протягивая к ней руки…
…Полумрак, белый потолок, тихое тиканье часов на буфете и шаги над головой. И сердце, занимающее полгруди…
Я приподнял гудящую голову над подушкой, бессмысленным взором окинул комнату.
— Алена… — машинально позвал я и осекся. — О боги!
Так это снова был сон? Сон, и больше ничего? До жути реальный, реальный до дрожи в руках, но все-таки сон? Но как же Алена? И командировка в Кмиенск?..
Я встал, прошлепал босиком до кухни, по пути посмотрел на часы — четыре утра, — напился воды, словно только что действительно вернулся из путешествия по пустыне, где едва не умер от жажды, и, сказав вслух: «С ума можно сойти!» — рухнул на кровать. Но до утра так и не уснул. Сон выбил меня из колеи окончательно. Я пытался найти хоть какую-нибудь логическую нить в посетивших меня сновидениях, но ассоциации уводили меня то в глухой ночной лес, то в пески, то в палату умалишенных, где я отвечал на вопросы лечащего врача, моего однокашника, путаясь в самых элементарных вещах, так что в конце концов меня стала колотить дрожь, и я прямо с утра решил пойти к психиатру. Откладывать визит не имело смысла, тем более что командировка мне действительно предстояла.