Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности
Шрифт:
И в самых оптимистических (насколько это слово вообще уместно в контексте разговора) книгах дальнейшая судьба человечества, начавшего новый, постатомный эволюционный разбег, выглядит жутко. "Отныне мы можем смотреть в будущее с надеждой. Если только к данным обстоятельствам применимо слово "надежда"[88]. Этой невеселой фразой завершается роман Роберта Мерля "Мальвиль". Но то 1972 год, французский писатель лишь подытожил опыт, накопленный за четверть века — двадцать минут по атомным часам — эры Хиросимы.
Опыт действительно огромный.
Видимо,
Кроме того, мутанты обеспечивали накал и другого конфликта — между традициями, сохраняемыми наиболее консервативными силами в обществе, и вносящими разлад чужаками. Расизм, нетерпимость, предрассудки — все это в большей степени, чем сама атомная война, волновало уже встречавшегося нам на страницах этой книги английского фантаста Джона Уиндэма, чей роман "Куколки" (в США книга вышла под названием "Перерождение"), безусловно, относится к постатомной классике.
ДЖОН УИНДЭМ ПАРКС ЛУКАС
БЕЙНОН ХАРРИС (ДЖОН УИНДЭМ)
1903–1969
Английский писатель-фантаст. Систематического образования не получил. После смены нескольких профессий переключился на литературную деятельность. Участник второй мировой войны. Дебютировал в фантастике в 1931 г. Автор книг "День триффидов" (1951), "Кукушки Мидвича" (1957) и др.
Нет нужды пересказывать роман, вышедший в 1955 году, — книга недавно переведена на русский язык. Напомню только, что изгоями мутанты стали в обществе, где сородичи поклоняются возрожденному культу нормы, а против всех "деформированных" объявлен самый настоящий "крестовый поход". Особую ярость толпы вызывает дар, чудесным образом открывшийся у переживших атомную бойню, — телепатия, ясновидение. Кстати, на этот же дар уповает и автор, не смея отказывать себе в вере — эта сверхспособность или какая-то иная, по что-то же должно спасти человечество?
Хотя о каком спасении говорить… На опустошенной планете долго не прожить. Зараженные радиацией воздух и вода, переставшая родить земля и рождающие уродов ее дети, впавшие в варварство. Что касается культуры, знания, то удушливый мрак темных веков человеческой истории покажется в сравнении с постатомной "цивилизацией" идиллической Аркадией или Афинами времен Перикла. Кто-то, возможно, и приспособится — границы адаптации для человеческого организма никто пока не установил, — но одно ясно: это будут уже не люди.
По-видимому, автор "Куколок" в те годы, когда писал книгу, еще не смотрел на вещи столь мрачно. В финале читателя одаряют искоркой надежды: оказывается, в Новой Зеландии (опять!) цивилизация сохранилась и люди полны решимости возродить человечество.
Но шло время, и совсем по-иному "прочли" роман Уиндэма два десятилетия спустя. Сюжет книги лег в основу песни из альбома "Венец творения" популярной английской рок-группы "Джефферсон Эйрплейн". На обложке альбома — известное фото атомного гриба над Хиросимой, а что касается песни, навеянной романом
Однако вернемся в первые десятилетия постатомной эры, когда минутная стрелка атомных часов (еще не появились световые индикаторы) не прошла и половины циферблата…
Многие, подобно Уиндэму, в своих выводах шли до логического конца.
Во-первых, росло и крепло подозрение, что и после такой встряски, как ядерный Апокалипсис, человечество едва ли успокоится — и в романе Мюррея Лейнстера "Полет во имя жизни" (1947) выжившие вновь принимаются за самые обычные авиабомбы. А во-вторых — как в романе Брайна Олдисса "Серая борода" (1964) — угнетало предчувствие, что женщины вообще перестанут рожать. Герои Олдисса живут одними слухами: говорят, что где-то… у кого-то… Реальных детей никто не видел, зато видели, по другим россказням, в лесах гномов и гоблинов.
Нельзя сказать, чтобы это "упадочное" искусство пользовалось особой популярностью у массового американского читателя (Уиндэм и Олдисс — англичане, и читали их больше на родине, в Англии). Особенно не удовлетворяла пессимистическая концовка, для американцев, впитавших оптимизм с молоком матери, требовалось нечто иное. Им ближе по духу оказался Пэт Франк, автор восторженно принятого романа "Увы, Вавилон" (1959).
Под пером этого американского фантаста словно ожили тени Робинзона Крузо и Сайруса Смита. Но где? На радиоактивных развалинах цивилизации! Ее последний оплот — городок во Флориде, который выжил, сохранился и даже стал местом общенационального возрождения благодаря своим жителям, превыше других социальных благ ценившим порядок. Традиции, разумный консерватизм и хладнокровие в любых ситуациях — вот что, по мнению Фрэнка, может противостоять атомному пожару.
Многие читатели в Америке приняли подобные "теории" всерьез. Однако в тот же год вышел еще один роман. "Оптимистичным" его не назовешь при всем желании, однако успех он снискал не меньший, чем утопия Фрэнка!
Роман Уолтера Миллера "Кантата на смерть Лейбовица" по сей день остается одним из самых ярких и глубоких произведений на интересующую нас тему.
УОЛТЕР МИЛЛЕР-МЛАДШИЙ
1922–1985
Американский писатель-фантаст. Получил религиозное образование в католической школе. Работал журналистом. Печататься начал с 1951 г. Обладатель высших премий в жанре научной фантастики.
Еще в 1952 году начинающий писатель-фантаст опубликовал рассказ "Тупой официант", в котором критика и читатели заметили перекличку с новеллой Брэдбери "Будет ласковый дождь". Тот же отданный "на откуп" машинам постатомный мир, где все живое уничтожено, и управляемые автоматами самолеты продолжают бомбить города, населенные… роботами.
Для писателя это была проба пера, первый подступ к теме, которая заиграла в полную силу в "Кантате на смерть Лейбовица".
Совсем не случайно включена в досье информация о религиозном воспитании автора романа: он возложил миссию духовного спасения человечества, карабкающегося из ядерной преисподней, на… римско-католическую церковь!